~~~
Для вернисажа Руски в пять часов вечера Мирабель оделась в розовый свитер «ромбиком» и короткую пастельную юбку в «клеточку» и, выйдя из своей машины на крытой стоянке в Беверли-Хиллз, кажется радугой, возникшей в струе газонного разбрызгивателя. На дальнем конце парковки запирается машина и от нее отходит человек. Силуэт — он складывает парковочный квиток в свой бумажник. Приталенный костюм, челка, спадающая на лоб. Мужчина уже делает несколько шагов, но последние желтые лучи заката, проникшие в гараж, озаряют Мирабель, и она привлекает его взгляд.
Тут он произносит:
— Мирабель?
Мирабель останавливается:
— Да?
— Это я, Джереми.
Он подходит к ней под углом, свет скользит по его лицу, и она его наконец может разглядеть. Тот же человек, и все-таки этот новый Джереми не имеет ничего общего со старым Джереми. Новый Джереми стоит трех старых Джереми, поскольку новый Джереми — более изящная, улучшенная модель с завидным оснащением.
— Как приятно снова тебя видеть, — говорит он.
«Приятно снова видеть тебя?» — думает Мирабель. О чем это он? Где его жаргон? Ей что, полагается ответить, «мне тоже очень приятно»? Не так уж его приятно снова видеть, но и неприятного в этом тоже нет ничего, к тому же он будит в ней любопытство. Но не успевает она ни на что решиться, как Джереми запросто расстегивает свой (на одной пуговице) пиджак, наклоняется и по-европейски приветствует ее, расцеловав в обе щеки.
— Ты собираешься на вернисаж?
— Да, собираюсь, — отвечает Мирабель.
— Я не знал, удастся ли вернуться в город до того, как выставка закроется, и решил сходить сегодня. Можно пройтись с тобой?
Мирабель кивает, изучая его роскошные кожаные туфли и то, как идеально опадают на них штанины. Она не понимает, в чем дело.
Дело вот в чем. Трехмесячная гастроль Джереми вылилась в год командировок на восток страны, и это принесло не только (относительный) финансовый успех, но и успех другого рода: Джереми превратился из обезьяны в человека. После того, как Джереми поездил с «Эпохой» каких-то пару недель, его пригласили перебраться в автобус группы. После концерта автобус отправлялся в час ночи и ехал миль триста до следующей точки. Обычно те, кто был в автобусе, полуночничали еще пару часов, а затем отправлялись спать в индивидуальные спальные ячейки с задвижными шторками, почти как в поезде сороковых годов (минус Ингрид Бергман[17]). В ячейках были гнезда для наушников, подключенные к централизованной звуковоспроизводящей системе. Один из «эпоховцев» был начинающим буддистом и потому еженощно перед сном слушал аудиозаписи книг по буддизму и медитации. Со скуки наушники надевал и Джереми. Сперва ему было тошно от того, что он слышит одни разговоры да перезвоны колокольчиков, но вскоре, после того как одна медитация вызвала сюрреалистическое видение, где он, четырехлетний, путешествовал по своей спальне, еженощная рутина превратилась для него в кульминацию вечера, и он принялся слушать, и слушать внимательно. Но что важнее, когда буддистские пленки кончились, были приобретены новые пленки с тех же полок в книжных магазинах торговых центров, где стояли уже отработанные буддистские записи, и Джереми нежданно-негаданно подключился ко всему нынешнему канону самопомощи.
Эти книги, прослушанные в гипнотической катящейся тьме на спальном месте «грейхаундовского» автобуса, поведали Джереми о внешнем и внутреннем «я», о юнговских архетипах, о мужском путешествии и ритуалах инициации, о женском путешествии и ритуалах инициации, об очищении души и тантрическом сексе. Он получил массированную дозу книг о взаимоотношениях, начиная с «Мужчин с Марса…» и заканчивая пародийной книгой «Когда любишь того, кто глупее тебя» (где Джереми отождествлял себя с «любишь», а не с «глупее»). Пока автобус катил по Канзасу, Небраске, Оклахоме и Неваде под миллионами звезд, не засвеченных городскими огнями, сознание Джереми развивалось, а стало быть, менялось его бытие, так уж вышло.
Они идут по бульвару Санта-Моника, и Джереми толкует о своем успехе в бизнесе, о том, как он вернулся в Лос-Анджелес, чтобы найти дли производства «дог-гоновских» усилителей помещение побольше. Поскольку они идут вместе, он берет ее за руку и говорит:
— Ты выглядишь великолепно; просто великолепно.
Что и видит Лиза, поймавшая их в перекрестье прицела с пятидесяти ярдов, с другой стороны от галереи «Рейнальдо»: мужчина в отлично скроенном новом костюме держит Мирабель за руку, идя по Бедфорд-драйв. И она решает, что Джереми — это Рэй Портер.
17
Ингрид Бергман (1915–1982) — шведская актриса, снималась в Голливуде; пик ее карьеры пришелся на 1940-е годы.