Б.
[ПЕРЕХОД ВЛАСТИ ОТ СОФЬИ К ПЕТРУ (1689 г.).]
* № 3.
I.
Князь В. В. Голицынъ ужъ 12 лѣтъ былъ первый человѣкъ въ Русскомъ Царствѣ. При царѣ Ѳедорѣ Алексѣичѣ и потомъ при Царевнѣ Софьѣ онъ правилъ, какъ хотѣлъ, Русскимъ Царствомъ, только не назывался Царемъ, а богатства и власти было столько же, сколько у Царя — что хотѣлъ, то и дѣлалъ.[116] Онъ былъ и хитеръ и разуменъ, но пришло время и почуялъ онъ, что конецъ его Царству. — Меньшой царь Петръ Алексѣевичъ[117] подросъ, женился, и стали около него люди поговаривать, что не все одному князю съ Царевной царствовать именемъ старшаго Царя Ивана (Царь Иванъ былъ больной и убогiй), что пора подрѣзать Царевнѣ съ ея Княземъ крылья, пора настоящему Царю въ свою власть вступить.
Василiй Васильичъ ждалъ этаго, но и ждалъ, что Царевна Софья не допуститъ до этаго меньшаго брата. Такъ и случилось. Когда вернулся лѣтомъ изъ Крымскаго похода Кн. Василiй Васильичъ, и меньшому Царю наговорили, что Кн. Василiй Васильичъ въ походѣ понапрасну погубилъ много казны и народа, Царевна заспорила, велѣла раздавать походнымъ людямъ большiя награды, а Кн. Василiй Васильичъ сталъ еще больше подбивать Царевну. Онъ ей говорилъ:
— Хоть бы знать, Государыня, кому служилъ. Тогда бы и знали, за что ждать награды, а за что наказанье. Выходитъ дѣло на то, что мы, <воеводы,> — до послѣдняго ратника, потъ и кровь проливали, животы покладали, думали заслужить ласковое слово, а заслужили — и ласковое слово отъ тебя — на томъ бьемъ челомъ — и гнѣвъ, откуда не ждали. А васъ съ братомъ, кто же судить будетъ. —
Первая страница автографа Л. И. Толстого одного из начал романа времен Петра I (третий вариант).
(Размер подлинника)
Отъ такихъ словъ въ Царевнѣ разгоралось сердце. Она говорила:
— Мы 7 лѣтъ правимъ царствомъ; мы царство взяли, оно шаталось. Кабы не мы, всѣхъ бы, и братишку то мого съ его матерью и дядями, всѣхъ бы побили, если бы не наша была заступа. И мы царство такъ подняли, что оно въ бо̀льшей славѣ стало, чѣмъ было при отцѣ нашемъ и дѣдѣ, и за то намъ теперь хотятъ поперечить, нашимъ слугамъ въ наградахъ отказываютъ. Такъ мы же не посмотримъ на брата. Да и что, и развѣ братъ нашъ — онъ знаетъ, что дѣлать. Всѣмъ ворочаетъ мачиха, злая змѣя подколодная, съ братьями, да съ твоимъ братцомъ Борисомъ.
Отвѣчаетъ Голицынъ:
— Государыня Софья Царевна. Не отъ насъ установлено царствовать послѣ родителя сыну. Старшему сыну обычай былъ царствовать послѣ отца. Стало быть точный наслѣдникъ Царя Алексѣя одинъ есть Иванъ Алексѣичъ. Если жъ Иванъ Алексѣичъ по Божьему гнѣву убогiй, надо его отстранять и меньшаго поставить на царство.
А Ивана избрали народомъ, стало быть онъ имъ годился. — Выбрать надо одно: или царство меньшому отдать, а тебѣ и Ивану постричься, или Петру указать, что не Царь онъ, а братъ онъ Царя, такъ, какъ братомъ Царя былъ при Ѳедорѣ братъ его младшiй.
И нахмурила черныя брови Царевна и ударила по столу пухлой ладонью.
— Не бывать ей Царицей мужичкѣ, задушу съ мѣдвежонкомъ медвѣдицу злую. Ты скажи, князь Василiй, — ума въ тебѣ много — какъ намъ дѣло начать. Ты самъ знаешь какое.
Усмѣхнулся проныра старикъ и какъ дѣвица красная очи потупилъ.
— Не гораздъ я, Царевна, на выдумки въ царскихъ палатахъ, какъ испортить невѣсту, Царя извести, это дѣло не наше. Въ ратномъ полѣ служить, съ злымъ Татариномъ биться въ степи обгорѣлой, не доѣсть, не доспать, въ думѣ думать с посла[ми], Богъ мнѣ далъ, и готовъ тѣмъ служить до упаду. А что хитрыя мудрости, крамолы ладить въ царскихъ хоромахъ, у меня нѣтъ ума, и того Богъ мнѣ не далъ. Если думу подумать о Царствѣ, народѣ, о казнѣ государевой, о послахъ, воеводахъ, подъ Азовъ воевать, строить храмы, мосты — я готовъ, а на дѣло въ хоромахъ есть стрѣльцы, есть[118] Леонтiй Романычъ, твой близкiй слуга Шакловитой. Я жъ усталъ, и жену, и дѣтей ужъ давно я не видѣлъ. Поживу своимъ домомъ пока, какъ въ скиту, а когда что велишь, я готовъ на всякъ часъ. Когда примешь [?]. —
Такъ прожилъ, какъ въ скиту, Князь Василій Голицынъ съ Петрова дни до перваго Спаса. Приходили къ нему отъ Царевны послы, говорили ему неподобныя рѣчи — что хотятъ извести мать Царицу[119] съ Петромъ ея сыномъ, Кн. Василій молчалъ и совѣтовалъ дѣло оставить. Покориться сходнѣе, говорилъ Кн. Василій, чтожъ, сошлютъ въ монастырь, отберутъ награжденьи,[120] земли, дворы, <рухлядь>, золотыя… И безъ нихъ можно жить.
116