«Афродита» с грохотом приближалась к орбите Меркурия…
Несмотря на всю напряженность в отношениях между обитателями мостика, Страйк и Айви Хендрикс прекрасно сработались. И после второй недели пребывания в космосе на смену неприязни между ними пришло неохотное восхищение. Айви тратила все свободное время на то, чтобы починить любимый отцовский импульсный контур, и Страйк начал понимать, что она мало чего не знает об устройстве космических кораблей. Кроме того, Айви много времени проводила за штурвалом, и Страйк был вынужден признать, что никогда не видел более тонкой работы по пилотированию, выполненной мужчиной или женщиной.
И, наконец, Айви ненавидела старую «Медную Задницу» Гормана даже больше, чем Страйк. Она считала, что Горман разрушил карьеру ее отца, и посвятила свою жизнь тому, чтобы доказать, что ее отец был прав, а Медная Задница – нет. Ничто во вселенной так не укрепляет дружбу, как общий враг.
Находясь в 30 000 000 милях от Солнца, холодильные установки «Афродиты» больше не могли поддерживать внутри корабля комфортную температуру. Термометр показывал 102°F[2], и сам металл корабельной арматуры был горячим на ощупь. Униформа была сброшена, знаки различия исчезли. Мужчины были одеты в шорты из стекловолокна и космические ботинки, от пота их обнаженные тела под натриевыми лампами блестели, как медь. Женщины из экипажа дополнили свои шорты только легкими блузками… и страдали от излишков одежды.
Страйк находился в наблюдательном отсеке в передней части корабля, когда его вызвала лейтенант Грэм и сообщила, что зафиксировала радиолокационный контакт с солнечной стороны. По данным системы «свой-чужой», это были «Лахесис»[3] и «Атропос»[4]. Два дредноута участвовали в коронарном исследовательском патрулировании… чисто рутинное занятие. Но что заставило Страйка затаить дыхание, так это замечание Селии Грэм о том, что на борту «Атропос» находился не кто иной, как космический адмирал Горацио Горман, главнокомандующий Флота Внутренних Планет.
Страйк подумал, что очень жаль, что старую Медную Задница нельзя уронить в самую горячую яму Ада… и поделился этим с Айви.
Она согласилась.
Старушка «Афродизиак» достигла перигелия, когда это произошло. Термометр показывал 135°[5], и страсти накалились до предела. Коб и Селия Грэм поссорились из-за какого-то незначительного вопроса, касающегося веса и баланса Возлюбленной. Айви молча занималась своей работой на мостике, и Страйк не делал попыток развеять ее внезапную депрессию. Лейтенант Эванс ударила Бейна, астрофизика-тактика, в глаз за какое-то пренебрежительное замечание о женственности Южной Калифорнии. Рядовой состав ворчал по поводу еды…
И тут это случилось.
Коб был в радиорубке, когда Спаркс вытащил из шифратора сообщение. Это был сигнал бедствия с «Лахесис». У «Атропос» взорвалась камера деления, и он падал на Солнце. Из-за радиации переброска экипажа была невозможна, а у скитерботов «Атропос» не хватало мощности, чтобы преодолеть гравитацию приближающейся звезды. «Лахесис» зацепилась за дредноут-побратим и доблестно пыталась оттащить тяжелое судно в безопасное место, но даже оглушительной мощи могучего привода «Лахесис» не хватало, чтобы разорвать смертельную хватку Сола, вцепившегося в корабль.
С Луны и Венуспорта уже направлялись флотилии космических буксиров повышенной мощности, но они никак не могли прибыть вовремя. И было сомнительно, что даже у буксиров хватит мощности, чтобы помочь искалеченной «Атропос» избежать гибели в огне.
Коб выхватил листок из рук Спаркса и галопом помчался на мостик. Он ворвался внутрь и возбужденно замахал посланием перед лицом Страйкальски.
– Взгляните на это! О великие боги и маленькие сомики! Прочтите это!
– Ну, черт возьми, подержите его спокойно, чтобы я мог прочесть! – рявкнул Страйк.
Он прочитал сообщение и, покачав головой, передал его Айви Хендрикс.
Она дочитала до конца и торжествующе подняла глаза.
– Вот оно! Это тот шанс, о котором я молилась, Страйк!
Он кисло посмотрел на нее.
– Чтобы Горман упал на Солнце? Помнится, я и сам говорил что-то в этом роде, но на этих кораблях есть и другие люди. И, насколько я знаю капитана Варни с «Лахесис», он не отступит, даже если поджарит себя.
Айви сердито сверкнула глазами.
– Я не это имела в виду, вы же знаете! Я имею в виду вот это! – она дотронулась до красной пломбы реостата импульсного контура.
– Это очень мило, лейтенант, – сухо прокомментировал Коб. – И я знаю, что вы были очень заняты настройкой этой штуковины. Но, кажется, я припоминаю, что в последний раз, когда этот контур был включён, все на борту несколько смешались… в очень неприятном смысле.
– Я правильно понимаю, Айви, – сказал Страйк ровным голосом. – Вы предлагаете мне рисковать своим кораблем и жизнями всех нас, пытаясь вытащить старину Гормана из огня с помощью двигателя, который в трех случаях из трех выходил из строя? Очень мило.
В глазах Айви Хендрикс блеснули слезы, а в голосе зазвучало отчаяние.
– Но мы можем спасти эти корабли! Мы можем, я знаю, что можем! Мой отец спроектировал этот корабль! Я знаю каждую его деталь! Эти идиоты с Каллисто не знали, что делают. На этих кораблях нужны были специально обученные люди. Отец сказал им об этом! А я обучена, я могу взять и спасти эти корабли! – Ее лицо исказилось от отвращения. – Или вы боитесь?
– Честно говоря, Айви, у меня недостаточно ума, чтобы бояться. Но вы так уверены, что у нас все получится? Если я совершу ошибку в этот раз… она будет последней. Для всех нас.
– Мы можем это сделать, – просто ответила Айви Хендрикс.
Страйк повернулся к Кобу.
– Что скажете, Коб? Может, поддадим здесь парку?
Уитли пожал плечами.
– Как скажете, Страйк. Мне нравится эта идея.
Селия Грэм покинула мостик, качая головой.
– Мы все скоро умрем. А я такая молодая и красивая.
Страйк повернулся к микрофону внутренней связи.
– Эванс!
– Эванс слушает, – раздалось в ответ.
– Пусть Спаркс свяжется с «Атропос». Мы будем на их несущей волне. Они в беде, и мы идем за ними. Проложите курс.
– Есть, капитан.
Страйк повернулся к Кобу.
– Пусть орудийные расчеты будут наготове, чтобы сменить людей в машинном отделении и в отделении ракетных труб. Там будет жарче, чем в преисподней, и нам придется сократить смены.
3
Ла́хесис - средняя из трёх сестёр-мойр, богинь судьбы в древнегреческой мифологии. Лахесис является олицетворением случайностей судьбы, определяя её ещё до рождения человека. Прим. переводчика.
4
А́тропос - старшая из трёх мойр — богинь судьбы в древнегреческой мифологии. Атропос перерезает нить жизни, которую прядут её сёстры. Олицетворяет неумолимую, неотвратимую участь (смерть). Прим. переводчика.