– Есть, сэр! – Коб отдал честь и исчез.
Страйк вернулся к переговорному устройству.
– Радар!
– Грэм слушает, – отозвалась Селия со своего места.
– Наведите радар на «Лахесис» и удерживайте его. Пошлите своих людей к Эвансу и скажите ему, чтобы он прислал нам оценку дистанции.
– Есть, капитан, – четко ответила девушка.
– Орудийная палуба!
– На связи орудийная палуба, сэр, – раздался женский голос.
– В торпедный аппарат номер два по правому борту погрузите ракету и катушку кабеля. Будьте готовы к немедленному пуску… на любую дистанцию.
– Есть, сэр! – девушка отключилась. – А теперь вы, мисс Хендрикс.
– Да, капитан? – её голос был тихим.
– Примите управление… и Айви…
– Да?
– Не убейте нас.
Он улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.
Она молча кивнула и заняла свое место за пультом управления, после чего плавно повернула нос старушки «Афродизиак» к Солнцу…
Соединённые вместе куском прочного троса из бериллиевой стали, «Лахесис» и «Атропос» беспомощно падали навстречу Солнцу. Неистовое пламя, вырывавшееся из труб «Лахесис», угасало, ядерные камеры плавились от ужасающего жара расщепляющихся атомов. И все же она пыталась. Она не могла покинуть свой корабль-побратим и не могла спасти его. Оба корабля уже находились на расстоянии 18 000 000 миль от ужасающей атмосферы Солнца, состоящей из раскаленных газов. Протуберанцы, устремлявшиеся в космос, казались огромными огненными щупальцами, тянущимися к людям, оказавшимся в ловушке на борту военных кораблей. Атмосферные стабилизаторы, орудийные башни и другие выступы на обоих кораблях начали плавиться от его яростного сияния. Только огромные холодильные установки на кораблях делали возможной жизнь внутри. И, несмотря на это, люди умирали.
Толстая, неуклюжая фигура старушки «Афродизиак» стремительно приближалась. Страйк и Айви Хендрикс, стоя на летном мостике, наблюдали за повреждёнными кораблями в затемненный иллюминатор.
Температура воздуха достигала 140 градусов[6], и в воздухе стоял едкий запах раскаленного металла. Блузка Айви, промокнув насквозь от пота, прилипла к телу. Пот стекал из-под ее волос на глаза, и она задыхалась в раскаленном, как духовка, отсеке. Страйк с опаской наблюдал за ней.
Айви осторожно обогнула два военных корабля. Из трубы правого борта на орудийной палубе к «Атропос» устремилась самонаводящаяся ракета. Она летела прямо и точно, разматывая на лету кабель. Она ударилась о корпус и застряла там, прочно прилипнув к борту судна. Робот-манипулятор быстро втянул её внутрь корабля, и закрепил трос. Подобно космическим копиям древних южноамериканских «бола», три космических корабля закружились в космосе… и все трое вместе продолжили полет к Солнцу.
Жара на мостике «Афродиты» стала невыносимой. Термометр показывал 145 градусов[7], и Страйку казалось, что в Аду должно быть прохладнее.
Айви боролась с дурнотой в голове и с болтанкой корабля при ослаблении троса. По краям ее поля зрения мелькала чернота. Она едва могла поднять руку к реостату с красной пломбой. Содрогаясь, она сделала ещё усилие… и потерпела неудачу. Оставаясь в сознании, но слишком измученная, чтобы двигаться, она упала на раскаленную приборную панель.
– Айви! – Страйк оказался рядом с ней, обхватив ее голову руками.
– Я… я… не могу сделать этого… Страйк… вам… придется самому… Хотела показать… после… всего…
Страйк осторожно усадил ее в противоперегрузочное кресло и повернулся к панели управления. Его голова болезненно запульсировала, когда он сорвал пломбу с реостата импульсного контура.
Медленно повернул реостат. Реле защёлкали. Из глубин старой Возлюбленной донесся тихий вой. Он подал в контур еще больше энергии. Кадмиевые стержни скользнули в свинцовые оболочки палубами ниже, в отсеках с трубами. Вой стал громче. Вращение кораблей в космосе замедлилось. Остановилось. С мучительной медлительностью они выстроились в линию.
Еще больше энергии. Вой перешел в визг. В вопль баньши.
Из переговорного устройства донесся удивительно спокойный голос Коба.
– Страйк, Селия упала в обморок. Мы больше не можем выносить такую жару.
– Мы стараемся, Коб! – прокричал Страйк, перекрывая вой цепи.
Датчики показывали, что аккумуляторы заряжены.
– Пошла!
Он повернул реостат до упора, и в его мозгу воцарилась черная пустота…
Последнее, что он помнил, был голос. Он звучал как голос Бейна. И он кричал:
– Мы тащим их! Мы удаляемся! Мы…
И это было все.
Их обнаружил космический буксир «Сцилла».
Три корабля… «Атропос», «Лахесис» и старушка «Афродизиак» … сцепленными вместе и дрейфующими в космосе. Все мужчины и женщины на борту лежали без сознания из-за ускорения, а баки «Афродиты» были почти сухи. Но они были в безопасности, в 80 000 000 милях от Сола…
Тихо играл оркестр, в офицерском клубе горел мягкий свет. Коб оперся локтем о стойку бара и наклонился, чтобы рассмотреть голубую ленту Пространственного Креста на груди Страйка. Затем он осмотрел свою собственную и удовлетворенно кивнул. Он посмотрел на марсианскую ночь за широкими окнами и снова на Страйка. Озадаченно нахмурился.
– Ладно, – сказал Страйк, ставя стакан на стол. – О чем вы думаете, Коб? Что-то вас гложет.
Уитли очень медленно кивнул. Он сделал большой глоток хайболла.
– Я понимаю, что вы упустили свои шансы вернуть «Ганимед», когда высказали Горману свою точку зрения…
– Все, что я ему сказал…
– Я знаю. Я знаю, что вы сказал… и не хочу это повторять. Но вы меня не обманете. Вы влюбились в старую Возлюбленную и не хотите с ней расставаться. Это очень похвально. Преданный! Бравый воин! Но как насчет Айви?
– Айви?
Коб отвел взгляд.
– Я думал, что вы и она… Ну, я думал, что когда мы вернемся… ну…
Страйк покачал головой.
– Она устроилась на работу конструктором в Бюро судостроения.
Коб выразительно взмахнул рукой в воздухе.
– Но, черт возьми, я думал…
– Ответ отрицательный. Айви хорошая девушка… но… – он помолчал и вздохнул. – С тех пор, как ее повысили до прежнего звания ее отца… ну… – он пожал плечами. – Кому нужна жена такого же ранга, как и твой?
– Никогда об этом не думал, – задумчиво произнес Коб.
Он долго молчал, затем достал записную книжку с адресами и листал ее, пока не дошел до страниц с надписью «Каналополис, Марс».
И он был рад видеть, что лейтенант-коммандер Дэвид Фаррагут Страйкальски III делает то же самое.