С первых дней Пролеткульта понятие «пролетарская культура» вызывало большие споры. В октябре 1917 года участники совещания, на котором был организован Пролеткульт, вели дискуссию о том, имеют ли право непролетарии участвовать в создании пролетарской культуры, а также задавались вопросами о том, какова возможная роль непролетариев, усвоивших точку зрения рабочего класса, и о том, каковы отношения между зарождающейся пролетарской культурой и старой буржуазной культурой. Эти споры обострились и приобрели более политизированный характер благодаря участию лидеров Коммунистической партии. Ленин и Троцкий относились к Пролеткульту с большим подозрением и оказывали давление на пролеткультовских лидеров, чтобы подавить дискуссию о создании новой, сугубо пролетарской культуры в пользу более традиционного подхода к культурной революции, и, что не менее важно, добились усиления партийного контроля в руководстве культурой (этот конфликт описан в [Maliy 1990]). Внутри Пролеткульта официально возобладала компромиссная позиция. По вопросу об отношениях между новой и старой культурой на Первом совещании было принято решение, что пролетариат будет развивать «собственные, независимые формы» искусства и науки, а также воспользуется «плодами старой культуры», но придерживаясь критического к ней отношения, – не как школьник, а как строитель, который призван возвести прекрасное новое здание, используя старые кирпичи (Рабочий путь. 1917. 19 окт. Цит. по: [Maliy 1990: 30]). Дебаты продолжались и в 1920-е годы, когда партийные лидеры и некоторые интеллигенты из активистов Пролеткульта регулярно критиковали тех рабочих писателей, которые продолжали придерживаться иных понятий о культуре.
Источником еще более напряженных разногласий являлось мнение, часто высказываемое партийными и пролеткультовскими интеллигентами, что многие рабочие писатели в своих усилиях создать особенную и разнообразную пролетарскую культуру пренебрегают своим классовым долгом – воспитывать массы и делать плоды своих усилий доступными для их восприятия. Рабочие писатели регулярно подвергались критике за отвлеченность, романтизм, невнимание к повседневным проблемам строительства нового общества и задачам просвещения рабочего класса России, по-прежнему отсталого[94]. Особенно горячий спор вокруг этих вопросов разгорелся в 1924 году, когда Троцкий выступил в печати с критикой пролетарского писателя и руководителя Пролеткульта В. Ф. Плетнева, обвинив его в пренебрежении культурно-просветительской работой среди масс, в презрительном отношении к культурничеству и культуртрегерству и в увлечении абсурдной идеей создания новой классовой культуры. Плетнев возмущенно указал Троцкому на его непонимание того, что не существует никакой чистой культуры, которую можно привить людям, а существует только культура того или иного класса, и к ней следует относиться критически и по-революционному [Плетнев 1923; Плетнев 1924: 18–19; Плетнев 1924]. Однако многие рабочие писатели были согласны с Троцким. Так, партийная критика предпринимавшихся попыток создать новую пролетарскую культуру находила поддержку у наиболее консервативных рабочих авторов, особенно среди меньшевиков например у И. Дементьева (Кубикова) и Николая Ляшко[95]. Иногда и более радикально настроенные рабочие писатели разделяли этот в большей степени традиционный взгляд на культуру и культурную революцию. К началу 1920-х годов многие авторы, связанные с Пролеткультом и «Кузницей», согласились, хотя бы формально, с тем, что их задача – писать «для настоящего, а не для будущего», обращать свое слово к обычным рабочим, уделять внимание повседневной жизни, оттачивать литературное мастерство и овладевать техникой письма, распространять элементарные знания и прививать эстетический вкус широким массам все еще невежественных и необразованных рабочих [Львов-Рогачевский 1927b: 178;Казин 1919: 13–14][96].
Но рабочих писателей гораздо больше волновали не столько отношения со старой культурой и даже с рабочими массами, сколько отношения с интеллигенцией. В октябре 1917 года на конференции, учредившей Пролеткульт, преобладало довольно терпимое отношение к интеллигенции. Многие руководители и организаторы происходили из образованной элиты, например Богданов, который работал редактором общероссийского журнала «Пролеткульт» и входил в Центральный совет Пролеткульта; П. И. Лебедев (известный как Валериан Полянский), который работал председателем общероссийской организации Пролеткульта с 1918 до 1920 года; партийный публицист П. М. Керженцев, который также работал в общероссийской организации и входил в редколлегию журнала «Пролетарская культура». Однако высказывались и более радикальные идеи об ограничении роли интеллигенции в «рабочих делах». Даже некоторые деятели из числа интеллигенции настаивали на том, что «Пролеткульт – организация пролетарской самодеятельности» и интеллигенты должны находиться под строгим присмотром [Керженцев 1918: 7–8; Maliy 1990: 106–107]. Богданов, однако, предупреждал рабочих не слишком увлекаться этой точкой зрения. И он, и другие лидеры партии и Пролеткульта постоянно напоминали рабочим, что быть пролетарием по происхождению еще не значит быть пролетарием по идеологии. Именно в таком положении находились рабочие писатели. Поэтому у Богданова имелись все основания для того, чтобы в 1918 году заметить: «до сих пор поэзия рабочих слишком часто, вероятно в большинстве случаев, не рабочая поэзия». На вопрос о том, что делает писателя пролетарским, он решительно отвечал: «Дело не в авторе, а в точке зрения». Непролетарий может писать пролетарские стихи, и значит, следуя той же логике, руководить Пролеткультом. В то же время позиция Богданова сохраняла некоторую двойственность: уступая противоположному мнению, он указывал, что чужаков не следует выбирать на подобные должности слишком часто, а рабочим не стоит им чересчур доверять и полагаться на них [Богданов 1918а: 20].
94
См., например, Протоколы Первого Всероссийского совещания пролетарских писателей, 10–12 мая 1920. Речь Богданова // РГАЛИ. Ф. 1638. Оп. 3. Д. 1. Л. 1об.-2.; Пролетарская культура. 1918. № 5. С. 42–45; Пролетарская культура. 1919. № 9-10. С. 66; Пролетарская культура. 1920. № 15–16. С. 91–92; Кузница. 1920. № 1. С. 23; Рабочий журнал. 1925. № 1–2. С. 262, 277; [Воронский 1924: 136].
96
Протоколы Первого Всероссийского совещания пролетарских писателей, 10–12 мая 1920. Дебаты; Отчет Кириллова и его обсуждение // РГАЛИ. Ф. 1638. Он. 3. Д. 1. Л. 3–4; Пролеткульт. 1919. № 1–2. С. 27.