Скоро была скромно отпразднована свадьба.
Акпан зарезал жирную годовалую козу, пригласил аульных стариков, и недоучка-мулла, по бедности своей проживавший в Карашы, благословил брак Акпана и Кунтай.
Меньше года спустя у них появилась дочка. Кунтай дала ей имя Айсулу, созвучное своему полному имени — Кунсулу. Девочка вырастала прехорошенькой, похожей на мать. В семье нежно нянчились с ней и ласково называли Айжан. Росла она не по дням, а по часам. Видно, и молоко матери пошло ей впрок, и природа наделила ее здоровьем. Волосы у нее при рождении были черными до синевы и чуть курчавились. Такие волосы в детстве были и у Кунтай. Но, когда Айжан исполнилось сорок дней, отец обрил наголо ее головку, потому что считается грехом оставлять утробные волосы. Прошло немного времени, и головка девочки снова закурчавилась густыми и мелкими завитками. Айжан рано научилась улыбаться, рано научилась сидеть. Ей не было еще и года, а она уже ползала, а вскоре после года затопала ножками.
Истинны слова акына.
Несмотря на то, что об этом браке не мечтали и Акпан и Кунтай, жили они дружно, а после появления на свет Ай-жан не чаяли души и друг в друге и в своей дочке. Жизнь есть жизнь. Порою бывали и мелкие ссоры, но о них сразу же забывали, когда раздавался звонкий смех ребенка или хотя бы появлялась улыбка на ее личике. Акпан полюбил Кунтай не просто как жену, а мать милой Айсулу. И Кунтай видела в Акпане прежде всего отца своей курчавенькой дочки.
И чем дальше росла Айжан, тем крепче становилась эта семья.
Смерть старой Батикей сделала Кунтай единственной хозяйкой в доме, заботы о семье поглощали все ее время.
Черную дырявую юрту Акпана нельзя было узнать — так преобразила ее Кунтай. Зейнеп в подарок новобрачным прислала войлок столовой юрты. Для Орды кошма казалась несколько изношенной, но для юрты Акпана пришлась как нельзя более кстати. Когда этот войлок натянули на деревянный остов, жилище Акпана и Кунтай даже выделялось в ауле Карашы своей привлекательностью и новизной.
Кунтай навела порядок и внутри юрты. Привыкшая еще в Орде к аккуратности, стала она держать в чистоте и посуду и белье. Кое-что починила, подремонтировала, а некоторые обветшавшие грязные вещи выбросила совсем.
Словом, теперь и гостей принимать было не стыдно.
Кунтай ухаживала и за Акпаном, не позволяла ему даже на работу ходить в рваной, грязной одежде. Что можно — подлатала, что совсем износилось — пошло в тряпье. А по праздникам он, любивший франтить и раньше, показывался на людях джигитом хоть куда.
Прежде Акпан, бывало, ополоснется в озере или речушке и считает, что все в порядке. Теперь каждую пятницу он мылся теплой водой с мылом под присмотром Кунтай, и шершавая заскорузлая его кожа стала гладкой, лоснящейся.
Появились в юрте и новые блюда, особенно после смерти Батикей. Кунтай научилась готовить по-татарски еще в Орде. Мяса и теперь было не всегда вдоволь, редко появлялся кумыс. Но зато постоянно приготовлялся шубат — острый напиток из верблюжьего молока. Верблюдица по-прежнему была неиссякаемым источником. И шубат из ее молока отличался особенным свежим вкусом. К нему пристрастился Акпан, изменив прежней многолетней привязанности к кумысу. Впрочем, хорошего кумыса в Орде после ухода Кунтай уже нельзя было отпробовать. Он был таким жидким и кислым, что скулы сводило. Даже поговорку сложили:
Однажды Кунтай отправила Чингизу чашу со своим шубатом. Он до того ему понравился, что такие дары для него стали привычкой, а для Кунтай — обязанностью.
В столовой юрте вообще стали хуже готовить. Зейнеп даже попыталась вернуть Кунтай в Орду, но Ак-апа ответила известной казахской пословицей.
Кунтай дала слово своей хозяюшке помогать ей на расстоянии.
Конечно, и в столовой юрте продолжали приготовлять пищу, но обед для султана варила Кунтай, и он доставлялся на лошадях из Черного аула в Орду.
… А Чокан, наш Чокан?
Он разве что спал дома, а все остальное время проводил в степи с Жайнаком, играл с мальчишками, пропадал в юрте Акпана.
Шепе постоянно ставил ему преграды: злился, кляузничал, читал нравоучения. Однако с некоторых пор бить уже не решался. Острый на язык племянник после скучных назиданий Шепе как-то сказал как отрезал: