– Он ученый или боевик? – Фирсов искоса взглянул на объемное изображение. Обыкновенный парень. Таких миллионы…
– Радич начинал рядовым наемником. Всегда отличался особой жестокостью, признавая любые способы достижения поставленной цели. Он умен, циничен, равнодушен к какимлибо ценностям, кроме собственных убеждений. Деньги для него играют вторичную, я бы сказал – вспомогательную роль. Как удалось выяснить, за десять лет, пока о нем не поступало известий, Станислав завершил образование, некоторое время трудился на одну из западных корпораций. Сделал ряд открытий в области биокибернетики, опубликовал несколько статей в западных журналах, вызвавших скандал. Не получив заслуженного признания, он подвергся гонениям, был вынужден уйти из института биокибернетики, после чего подался на «вольные хлеба».
Фирсов внимательно слушал Новикова, изредка поглядывая в сторону Шершнева. Майор не проявлял особого интереса к словам генерала. Очевидно, история боевикаученого ему была хорошо известна.
– В последующие годы Радич появлялся в различных горячих точках, в том числе и на территории сопредельных с Россией государств, – продолжил Новиков. – В результате спецопераций нами были ликвидированы полтора десятка подпольных исследовательских центров, разбросанных по всему миру. Станиславу каждый раз удавалось уйти, хотя из допроса пленных становилось ясно – он находился на объектах, подвергавшихся тотальной зачистке. В 2047м Радич получил тяжелое ранение. – Новиков взглянул на Шершнева, но у того на лице не дрогнул ни один мускул. Фирсов, перехватив красноречивый взгляд генерала, понял: именно Шершнев упустил террориста. Вероятно, счел его мертвым. «Со всяким бывает, – сочувственно подумал полковник. – Хотя для офицера спецназа ошибка серьезная».
– В сорок седьмом тело Радича не было найдено, хотя по предварительной информации он находился в оцепленном селении, – хмуро продолжил генерал. – Некоторое время его считали мертвым, даже отправили дело в архив, но не так давно выяснилось, что Станислав выжил, продолжает работать на международную преступную группу, известную как «Техносиндикат», и даже занял высокое положение в иерархии транснациональной группировки. После катастрофы пятьдесят первого мы закономерно ожидали, что рано или поздно Радич появится в отчужденных пространствах, и не ошиблись.
– Кто источник информации? Насколько надежен ваш осведомитель? – сухо поинтересовался полковник Фирсов. По опыту работы со сталкерами он знал, как сложно добыть истинную информацию.
Новиков некоторое время хмурился, затем все же ответил:
– Станислав Радич опознан на записи мыслеобразов, сгенерированных в сеть расширителем сознания умирающего сталкера. Думаю, ошибка исключена. Радич не менял внешность, а запись мыслеобразов невозможно подделать или скорректировать. Мы получаем данные непосредственно из мьюфонной сети при помощи специальных станций, работающих на базе нейрокомпьютеров. Они контролируют Мсвязь, собирают отдельные факты, на их основе строят прогнозы событий. Нередко нейрокомпьютеры перехватывают обрывочные мысли сталкеров, спорадически транслируемые в сеть имплантами.
Фирсов задумался. Действительно, проблема серьезная, а источник получения информации вполне надежен. О станциях слежения за мьюфонными сетями он, естественно, знал, а скупой характеристики на Радича было достаточно, чтобы понять – его появление в отчужденных пространствах сулит серьезные проблемы.
– Почему именно разведывательное управление занимается разработкой?
Вопрос риторический, но Новиков все же ответил:
– Радич представляет угрозу национальной безопасности.
– Он имплантирован? – продолжал допытываться Фирсов.
– Неизвестно. На записи фигурируют три человека в одинаковой черной бронеэкипировке, без характерных признаков принадлежности к какойлибо из группировок сталкеров.
– Как в таком случае опознали Радича? – недоуменно переспросил полковник.
– У всех троих забрала боевых шлемов были подняты. Сталкер отчетливо видел их лица. О чем говорят приведенные сведения?
– Без шлемов или с открытыми забралами в пространствах могут выжить только имплантированные сталкеры.
– И тем не менее он чист, – настаивал Новиков. – Умирающий сталкер являлся мнемотехником, – пояснил генерал. – Он бессознательно сканировал всех троих. Характерного излучения имплантов его расширитель сознания не зафиксировал.
– В таком случае импланты внешние, – уверенно предположил Фирсов.
– Поясните, – потребовал Новиков.
– Существуют устройства, при помощи которых человек способен некоторое время находиться в условиях агрессивной среды отчужденных пространств без серьезного вреда для здоровья, – осведомил его Фирсов. – Конечно, даже самым передовым образцам внешних приспособлений очень далеко до совершенства метаболических имплантов и расширителей сознания сталкеров, но все же с их помощью можно совершать короткие вылазки. Правда, стоимость таких устройств не по карману «мотылькам» или «черным старателям»[6], но, насколько я понимаю, Радич в состоянии позволить себе такую «роскошь»?
– Ну да… Внешние импланты… – презрительно фыркнул Новиков. – Аналог наших российских разработок?
Фирсов кивнул.
– Принцип устройств и их функциональные характеристики приблизительно схожи. Я имею в виду, что наши разработки и их западные аналоги действительно не сильно разнятся.
– Наши разработки… – Генерал скептически хмыкнул. – Не изза них ли недавно была провалена операция по захвату комплекса «Страж»?[7] – раздраженно уточнил он.
Фирсов побледнел.
– Наши устройства надежны! – утратив самоконтроль, запальчиво огрызнулся полковник. – Комплексы прошли все необходимые испытания! Существует лишь одно ограничение – внешние импланты нельзя использовать при прохождении через пространство Узла! Их необходимо экранировать специальными приспособлениями. Наш агент пренебрег элементарными правилами, за что и поплатился!
– То есть, если избегать гиперпространственных перемещений через Узел, внешние импланты плюс надежная экипировка обеспечивают полный комплекс защиты? – Новиков прищурился в ожидании ответа.
– Именно!
– Хорошо. – Генерал расцепил пальцы рук. – Очень хорошо! Что докладывает агентура по поводу деятельности техносиндиката?
Вопрос застал полковника Фирсова врасплох.
– Я не подчиняюсь разведывательному управлению, – напомнил он.
– С сегодняшнего дня отдел специальных операций переведен в мое подчинение. – Новиков мог бы сообщить новость и раньше, но предпочел сделать это именно сейчас, будто под дых саданул. – Вот приказ. – Он извлек из нагрудного кармана спецчип, щелчком пальца отправил его Фирсову. – Ознакомься.
Полковник поместил чип в гнездо на браслете личного нанокомпа, бегло просмотрел данные, нахмурился.
Действительно, приказ о переподчинении его отдела… Проклятье… Вот как теперь работать?..
– К делу, полковник. Времени у нас мало. – Тон генерала изменился, теперь он явно давал понять, что не потерпит пререканий либо недомолвок. – Так что сообщает агентура?
– В основном – слухи. – Фирсов сознательно сделал упор на сомнительности имеющихся данных. – Есть сведения, что корпорации Внешнего Мира затеяли масштабный эксперимент. Они хотят создать серию прототипов техники нового поколения, источником энергии для которой станет скоргиум, а в самих изделиях будут использованы технологии, заимствованные у эволюционировавших механизмов отчужденных пространств.
– То есть они рассчитывают выращивать образцы машин, используя колонии скоргов? – уточнил Новиков.
– Да, именно. – Фирсов, несмотря на предупреждение, вновь начал расхаживать по просторному кабинету.
– Вижу, в управлении спецопераций происходит элементарная недооценка степени и масштабов угрозы! – не выдержав, повысил тон генерал. – Скоргиум – серьезнейшая проблема! Мало того что в руки иностранных наемников попал аномальный элемент внеземной природы происхождения! Они сумели не только добыть его из глубин отчужденных пространств, но и сохранить от распада, что говорит об очень серьезной подготовке, о научных исследованиях, проведенных с привлечением огромных средств! Они проанализировали и учли опыт прошлых неудачных попыток и одними из первых добились успеха! – бушевал генерал.