То, что она плачет, Эбби сообразила, только когда на стекло проектора упала крупная слеза.
«Недопустимо заливать своими слезами бесценные артефакты!» – отчитала она себя, выскакивая из фотокомнаты за салфеткой.
– Эбигейл, с вами все в порядке?
Обернувшись, она увидела, что на нее пристально смотрит мистер Брамли. Кристофер Брамли был одним из их постоянных клиентов, и он часто спускался в архив за дополнительными материалами для своих исследований. Седовласый и сгорбленный, он редко заговаривал с ней, разве что просил найти какой-нибудь документ или карту.
– Да, спасибо, все в порядке, – быстро ответила Эбби, вытирая мокрые щеки.
Старик поднял брови.
– Надеюсь, что это действительно так, – мягким тоном произнес он.
Она подумала, что он знает о ее жизни. Может быть, что-то слышал о ней.
– Вам сюда. Карты, за которыми вы пришли, здесь, – уже более бодро сказала она.
– Думаю, на сегодня я ваш последний посетитель. В институте уже давно пусто, – улыбнулся мистер Брамли; порывшись в кармане, он вытащил салфетку и протянул ей. – Я уверен, что мистер Картер не имел бы ничего против того, чтобы вы сегодня заперли тут все пораньше и пошли домой.
Она кивнула, подумав, что именно так она и поступит, после чего вернулась в фотокомнату, чтобы закончить начатое.
Фотографию Блейка она сунула в конверт из плотной бумаги, решив, что завтра спросит насчет нее у Стивена. В конце концов, он проработал в хранилище более десяти лет и обладает энциклопедическими знаниями обо всех путешественниках и составителях карт за последние три сотни лет.
Она выключила свет и, убедившись, что все заперто, надела жакет и набросила ремешок сумочки на плечо.
– Увидимся завтра, мистер Брамли, – сказала она, проходя через комнату, где он работал.
– О, я этому не удивлюсь, – отозвался старик. – Собираетесь куда-то сегодня?
– Собственно, да. Хотим с подругами немного выпить где-нибудь.
Он улыбнулся:
– Желаю вам хорошо провести время, Эбигейл. Вы это заслужили.
Она усмехнулась в ответ. До сих пор она не особенно ждала вечера, который намеревалась провести с подругами, но теперь поняла, что это как раз то, что ей сейчас необходимо. Она взбежала по ступенькам из полуподвала на первый этаж, в залитый светом атриум института. «Назад, в цивилизацию!» – подумала она и, взглянув на экран своего мобильного, обнаружила, что пропустила один звонок – в цокольном этаже сигнал был слабым.
Она набрала номер голосовой почты, чтобы прослушать сообщение, и почувствовала, как у нее тоскливо засосало под ложечкой, когда услышала знакомый голос:
– Эбс, это я, Ник. Перезвони мне. Нужно поговорить.
Глава 2
– Нет, вы представляете – он поговорить хочет! – возмущалась Эбби, сидевшая на высоком табурете возле стойки в «Коктейль-баре Хемингуэя» в Уимблдон-Виллидж. Хоть пробыла она здесь всего двадцать минут, ее язык уже немного заплетался.
– Как думаешь, что он скажет в свое оправдание? – спросила Сьюз, накалывая зубочисткой ярко-зеленую оливку.
– Ничего такого, что я хотела бы услышать, – ответила Эбби, которая из-за звонка своего мужа распалялась все больше и больше.
– Смотрите, администратор нашел нам свободную кабинку! – воскликнула Анна, соскакивая с табурета и хватая свой стакан с «Пиммс»[9]. – Побежали, пока нас не обскакала толпа теннисистов. Они все такие сексуальные!
– Такой шанс не стоит упускать, – улыбнулась Эбби, хотя на душе у нее было отнюдь не весело.
Поскольку две недели бал в этом районе Лондона с почтовым индексом SW19 правил один из самых престижных теннисных турниров мира, после окончания игрового дня на кортах Всеанглийского клуба лаун-тенниса и крокета здесь всегда можно было встретить каких-нибудь знаменитостей или спортивных звезд.
Три ближайшие подруги Эбби, Анна, Сьюз и Джинни, дружно решили, что она и так уже слишком долго бездействовала и что вечер, проведенный в одном из заведений в разгар «Уимблдона», может стать отличным шансом для реанимации ее личной жизни.
9
«Пиммс» – марка алкогольных напитков, традиционный английский крюшон; обычно употребляется в коктейлях с лимонадом.