Идущим же нам от Иордана путем на Вифанию, идеже было село Марфы и Марии, сестр Лазаревых, туто ж был и Лазарь друг Христов, и не доезжая Вифании, на поле, на горе же камень поклонницы целуют; а сказывают, будто на месте том срете Господа нашего Марфа, сестра Лазарева; от Вифании то место с полверсты. Около того места много было здания, а ныне все разорено. Село Вифания от Иерусалима 15 стадий, а по смете якобы версты с три; стоит на горе же, а живут арабы, а христиан нет; пещера, в ней же бе положен Лазарь, о сем писано во Евангелии от Иоанна, зачало 39. И на том месте поставлена церковь великая; а та пещера объята внутрь церкви, выкладена каменьем тесаным; в ту пещеру лествица, якобы в походный погреб в палатку; а из той палатки в самую пещеру двери же вниз, глубоко якобы в грудь человеку: то есть самая пещера, в ней же Лазарево тело лежало мертво четыре дня. И в той пещере, сказывали, греки, приходя в субботу Лазареву, служили литургию; а ныне тут не служат, но на Елеоне, а римляне ныне тут служат. Ключи от той палатки держит турчин, а емлет с поклонников деньги. А что́ была великая церковь, и тут служат магометане; а пещера та, идеже ходят поклонницы, огорожена и заделана стеною каменною, токмо маленькое оконце оставлено, а много и пустого. От той церкви старой, недалеко от того села, ко Юдоли плачевной, имеется против села Скудельнича, на горе высоко, двор потешный[141] царя Соломона; здание самое великое было: все обвалилось, яко гора разрушена камени, токмо мало стены немногие стоят. Тут жили у Соломона многие жены и наложницы, от разных вер и стран взятые; и тут де и церкви им молебные были устроены; о сем писано: «Соломон не подобен началу конец положити, прельстился от жен из поганых родов поиманых, и для их созда храм высок, Астарту идолу мерзости сидонския, и Хамосу идолу скверны моавитския, и Молоху мерзости сынов аммонитских, и прочия ложныя боги на прелесть худоумным». А инде писано: «иже Соломон имать толику премудрость, богатство и славу и паче всех умом и разумом приближися ко Господу, и той погибе жены ради, послушав ю, отступник бысть от Бога, вшед в церковь идолскую, поклонися идолом, и покади их, и покаяния не приим, на старость разгневав Бога, и умре». От Вифании же идти путем прямо к Иерусалиму, ниже горы Елеон, а другой путь на гору Елеонскую, в село Вивсагию, тем путем, где Христос Бог наш шел от Вифании до Вивсаиды пеш, а в Вивсагии сел на жребя о́сля, и ехал до Иерусалима; о сем пишет во Евангелии от Иоанна зачало 41. Вивсагия от Вифании с версту или больше; и ныне то село пусто, ниже малого основания знать, токмо указывают место, где Христос Бог наш сел на жребя, и то место целуют.
В Четверток Великий служил Патриарх на низу у Воскресения, а действо действовали в другой церкви у Богослова. И как запели Херувимский стих, пошли из алтаря к Богослову; наперед шли со свещами и рипиды, таже с кадилы диаконы, потом попы; таже Патриарх с митрополиты, и там по обычаю выимали крошками за живых и мертвых; отдав святыню, паки пришел Патриарх к Воскресению с митрополиты; потом пошли от Богослова с переносом по обычаю к Воскресению; Патриарх приимал, по обычаю, и прочее. Вместо «достойно есть» пели: «о тебе радуется», а не ирмос; причащались многие миряне. По заамвонной молитве Патриарх подал святыню диакону и попу, и они, приемши, пошли в Царские двери к Богослову и тамо потребляли, а Патриарх пошел вон ноги умывать. С Петром никаких речей не говорил, якоже у нас, но́гу моет положа в чашу водосвятную, серебряную, московскую, а сверху воду льют, и отирает; целует ногу голую. На трапезе варение с маслом и вино. Умовение было вне церкви, якобы у нас лету провожание или Страшного суда действо.
В Пяток на утрени первое Евангелие чел сам Патриарх в мантии и епитрахили, и в омофоре, в алтаре, потом митрополиты и попы[142]. У часов царских Патриарх не был; Евангелие чли на часах переменяясь; многолетие кликал поп. — Того же дня взволновались арабы пустынные на франков, приступали к монастырю. В Великий Пяток на вечерни отворили церковь великую; Патриарх пошел со всем миром, и пели вечерню по обычаю, а павечерницы не было. С вечера поспав мало, встали и пошли в церковь. В церкви пред Царскими дверями поставлен одр, сверху лучки гнутые, по лучкам сверху покрыто покровом, а на одре под лучками положена плащаница, а на плащанице цветы сребровидные и прочие. Патриарху уготованы были кресла среди церкви, и пяти митрополитам кресла же поставлены сгибные с коврами. Патриарх облачился во весь сан, якоже к литургии, среди церкви у кресл, а митрополиты и попы облачились в алтаре, такожде якоже к литургии. Митрополиты все в саках были, а все без шапок, понеже шапок кроме Патриарха никто нигде не носит, и нет у них, и не бывало. А Назаретский митрополит бил челом Государю, будто у него была шапка да изветшала, и чтоб Государь пожаловал велел сделать новую, и ту государеву шапку Назаретский, приехав, дал Патриарху, и сакк совсем один. А в Назарете шапки от начала не бывало, и ныне не будет же носить. И Патриарх, взем ее, сказывали, заложил в заклад. И при нас Назаретский служил с Патриархом и без Патриарха без шапки. Диаконы облачались в алтаре же. И как Патриарх облачился, вышли из алтаря все, и стали митрополиты по своим креслам, по обе стороны Патриарха. Архидиакон возгласил: «евлогисон деспота»