К 1925 г. ленинградский губернский совет по борьбе с проституцией практически прекратил свою деятельность. Лишь через два года — в феврале 1927 г. — он занялся претворением в жизнь циркуляра Центрального совета об организации трудовых профилакториев при венерических диспансерах. Городские власти поддержали эту инициативу. По их предложению были созданы районные советы (совещания) по борьбе с проституцией при райисполкомах и райздравотделах. В апреле 1927 г. подобный орган появился в Выборгском районе, в октябре — в Московско-Нарвском, в ноябре — в Володарском, в декабре — в Центральном городском и.т. д. Теперь эти организации располагали собственными материальными фондами, то же можно сказать и о городском совете (совещании). По-прежнему возглавляемый заведующим облздравотделом, городской совет имел более многочисленный состав, а главное — в его распоряжении находились немалые средства, пополнявшиеся правительственными субсидиями, ассигнованиями по лечебно-страховому фонду и т. п.
Возобновление в 1927 г. борьбы с проституцией началось, конечно, с развертывания агитационно-пропагандистских кампаний, организации лекций, диспутов, показа кинофильмов и т. д. Немного позже городские власти приступили к реальной работе по оказанию социальной помощи женщинам, вовлеченным в торговлю телом. Так, в 1928 г. Совет Центрального городского района провел обследование 700 особ, занимавшихся проституированием. 128 из них была предоставлена работа, 114 женщин, оказавшихся серьезно больными, отправили на лечение в венерологическую больницу им. В. М. Тарновского, несовершеннолетних передали в общество «Друг детей» и т. д. Всего в Ленинграде за 1928 г. трудоустроили более 300 гулящих женщин и 17 предоставили жилплощадь.
Однако филантропическая деятельность советов по борьбе с проституцией в отсутствие законодательства, квалифицировавшего признаки поведения женщины как продажной особы и соответственно, определявшего ее статус в обществе, имела совершенно непредсказуемые последствия. Некоторые безработные или просто малообеспеченные женщины, зная о льготах, предоставляемых тем, кого называли проститутками, выдавали себя за продажных особ, на самом деле не занимаясь сексуальной коммерцией. Такое явление можно назвать своеобразным «хипесом» по отношению к властным и общественным структурам, обкрадыванием их, о чем, в частности свидетельствует один из протоколов заседания Совета Московско-Нарвского района весной 1929 г. На заседании рассматривалось заявление некой гражданки У., которая ходатайствовала о предоставлении ей пособия, так как она «буквально голодает, живет в очень тяжелой обстановке, одинаково близка и к самоубийству, и к проституции». Гражданке У. помогли. Однако на том же заседании из 15 рассмотренных аналогичных заявлений 7 отклонили ввиду того, что у их подательниц, по мнению совещания, «признаков проституции нет»[254]. Более того, тех женщин, которым удавалось выдать себя за проституток и таким образом трудоустроиться, с позором увольняли с работы и исключали из профсоюза.
Не менее сложной оказывалась и судьба трудоустроенных в спешном порядке истинных проституток. Места работы им предоставлялись прежде всего на фабриках и заводах. Это был тяжелый труд, как правило не обеспечивающий материально. Целый ряд проблем, связанных с такого рода трудоустройством, высветило проведенное в августе 1928 г. собрание гулящих женщин, направленных на работу Московско-Нарвским советом на «Красный Треугольник», «Скороход», фабрики «Веретено», «Советская звезда» и т. д. Выяснилось, что многие из них продолжают проституировать. В качестве причины одна женщина указала, «что она получает очень низкую зарплату и ей не хватает на жизнь с ребенком». Почти все выступавшие просили помочь в предоставлении им комнаты. Так, швея В. заявила: «Живу в ночлежном доме. Работая в вечерней смене, приходится быть на улице, т. к. днем в дом ночлега не пускают». Весьма трудным оказывался процесс адаптации проституток к коллективу. Работницы быстро узнавали о направлении на фабрику бывших продажных особ и нередко терроризировали их[255]. Правда, имена трудоустроенных через советы по борьбе с проституцией старались держать в тайне, но делалось все это в пределах одного района, где в большинстве случаев население знало местных «девушек для удовольствия».