«Как будто от Самого Бога посещает меня мысль, что, может быть, все это делается с намерением, может быть, сеются между нами огорчения для того только, чтобы мы могли потом безмятежно и радостно пользоваться жизнью». (Письмо и матери от 25 авт. 1829 г.).
«Все оскорбления, все неприятности посылались мне высоким Провидением на мое воспитание». (Письмо к Погодину от 15 мая 1836 г.).
«О какой, непостижимо-изумительной смысл имели все случаи и обстоятельства моей жизни! Как спасительны для меня все неприятности и огорчения! Они имели в себе что-то эластическое; касаясь их, мне казалось, я отпрыгивал выше, по крайней мере чувствовал в душе своей крепче отпор». (Письмо к Жуковскому от 16 июня 1836 г.).
«Мы должны помнить, что нет ничего вечного на свете, что горе перемешано с радостью и что, если бы мы не испытывали горя, мы бы. не умели оценить радости, и она бы не была нам радостью». (Письмо к матери от 21 сент. 1836 г.).
«Несчастия, скорби, потрясения, удары всякого рода, – вот что заставляет иногда выступить из нас то, что дремлет в душевном хранилище нашем. На них, как на оселке, мы пробуемся, допытываемся»… (письмо к сестре Анне Васильевне 1841 г.).
«Сохраните вечно в себе великую истину, которую я вам сейчас скажу. Препятствия суть наши крылья. Они нам даются для того, чтобы сделать нас сильнее и ближе к цели. Это вам говорит человек, изведавший сие по опыту» (Письмо к Иванову от 30 авг. 1842 г.).
«Они (огорчения) суть великие блага и глубокие счастья, ниспосылаемые человеку. Они хранители наши и спасатели души нашей». (Письмо к Н. Шереметеву от 18 февр. 1843 г.).
«Неистощимыми благодатями кипят все несчастия, нам ниспосылаемые». (Письмо к О.С. Аксаковой от апреля 1843 г.).
«Счастлив бывает тот, кому Бог пошлет какое-нибудь страшное несчастие, и несчастием заставит пробудиться и оглянуться на себя». (Письмо к матери от 12 июня 1844 г.).
«Богу угодно было послать мне страдания душевные и телесные и всякие горькие и трудные минуты, и всякие недоразумения… и все на то, чтобы разрешилась во мне скорее та трудная задача, которая без того не разрешилась бы во веки». (Письмо Плетневу от 20 февр. 1946 г.).
Уверяя себя в целительной силе несчастий и страданий, Гоголь доходит до того, что начинает приветствовать и самые душевные тревоги, и «томительное» беспокойство, и тоску. В проявлениях депрессивного душевного состояния он старается видеть каждый раз лишь мистическое предзнаменование грядущего счастья и покоя.
«Будьте светлы, ибо светло будущее; и чем темней помрачается на мгновенье небосклон наш, тем радостей должен быть взор наш, ибо потемневший небосклон есть вестник светлого и торжественного прояснения». (Письмо к Жуковскому от 26 июня 1842 г.).
«Ты должна поблагодарить Бога за ту тоску, которая на тебя находит. Это предвестник скорого прихода веселья в твою душу». (Письмо к сестре А.В. от того же года).
«Мне кажется, что все (вы) испытываете разные душевные тревоги. Тревоги эти необходимы и глубокое значение их вы сами увидите после». (Письмо к Погодину от начала 1844 г.).
… Он начинает смотреть на общественные явления с весьма своеобразной точки зрения. Он приветствует бедность и нищету, как состояния, дающие возможность человеку совершать наиболее благородные подвиги. Когда мать сообщила ему об особенно бедственном положении одного харьковского чиновника, Гоголь советует матери обратиться к этому чиновнику с следующими одобряющими словами: «Скажите ему прежде всего: он должен благословлять свою бедность и несчастия. Они становят человека ближе к Богу; они доставляют ему случай совершить те подвиги добродетели, которые редко доводится совершать человеку, ибо среди бедности, среди угнетений стать твердо, не упасть и совершить благородный подвиг – несравненно выше, чем совершить такой же подвиг среди богатств и довольства, хотя бы для этого даже вздумал человек истратить свое богатство».[8]
На страницах «Выбранных мест из переписки с друзьями «он разражается настоящим славословием в честь недугов, горя и страданий: «О, как нужны нам недуги! – восклицает он в порыве болезненного экстаза. – Из множества польз, которые я извлек из них, укажу вам только на одну: ныне, каков я ни ость, но я все же стал лучше, нежели был прежде… Не говорю уже о том, что, самое здоровье, которое беспрестанно подталкивает русского человека на какие-то прыжки… заставило бы меня наделать уже тысячу глупостей… Не будь таких болезненный страданий куда бы я теперь не занесся!»… «Принимайте же покорнее всякие недуг, веря вперед, что он нужен». (Статья: «Значение болезней»).