Жратвы взяли сухпаем на три дня — весьма скромно, даже рискованно, учитывая, что до засады идти целых три, а потом еще и возвращаться — но предпочли взять больше патронов. Хотя пару дней можно и вообще поголодать — в Афганистане большей проблемой была не еда а вода. И хотя здесь не пустыня Регистан, где можно было запросто помереть от жажды, есть и речки и даже реки — все равно, воды с собой взяли на все время выхода.
Вооружение группы было почти стандартным — спецназ маскировался под десант, они носили голубые береты, их официально не существовало и оружие у них должно быть точно такое же, как в десанте. Тем не менее, любой разумный командир перевооружал группу под свои надобности, понимая, что, например, одним ПКМ на шестнадцать человек много не навоюешь. Поэтому на группу из шестнадцати человек было два ПКМ, два РПК, два АКМ с ПБС, одна СВД — у командира, потому что командир в этой группе стрелял лучше всех. К трем автоматам и снайперской винтовке были ночные прицелы — мало, но большего из заведующего снабжением прапорюги вытащить не удалось. Группа и так была полностью вооружена нештатным оружием под патрон 7,62*39, потому что таким же оружием были вооружены духи, и можно было, находясь на разведвыходе пополнять боезапас с трупов. Да и вообще — новый патрон 5,45 показал себя на этой войне далеко не лучшим образом...
Выходить из расположения решили с хитростью. В расположении вышел из строя бронетранспортер, его надо было оттащить в Шамархейль, в расположение 66 ОМСБр, чтобы починить — там был рембат. Поскольку БТР своим ходом перемещаться не мог — из шестьдесят шестой прислали здоровенный тентованный КрАЗ в сопровождении еще одного БТР. Ездить без сопровождения по улицам Джелалабада, тем более когда дело к ночи идет — занятие небезопасное. Вот в кузове этого самого КрАЗа и разместились уходящие на задание разведчики.
Последним в кузов забирался лейтенант, перед этим он выполнил свой традиционный ритуал — посмотрел на часы. У каждого ритуал был свой — кто-то мочился на дорогу, как космонавты, кто-то еще что. Разведчики — люди суеверные. Посмотрев на часы, лейтенант передал в кузов свою винтовку, затем забрался и сам, сразу же залег на грязный, рифленый железный пол кузова.
— Трогаем!
Кто-то саданул кулаком в кабину водителя, утробно взревел двигатель КрАЗа, выпустив целый столб сизо-черного дыма. Огромная машина дернулась, сдвигая с места каличный БТР разведбата, потом пошла веселее...
— Только бы Царандою[9] не попасться... — приглушенным голосом выразил озабоченность кто-то
— Царандой только днем шарится, духов боятся. Они только по пьяным — сдерживая смех, ответил другой
— Тихо! — пристрожил свое воинство лейтенант. Хотя рев двигателя КрАЗа заглушил бы и разговор в полный голос — лишний раз понапрасну он рисковать не хотел.
Шутка, связанная с Царандоем имела свою почву. Меньше недели назад царандоевцы задержали в нетрезвом состоянии за рулем кого-то из офицеров шестьдесят шестой бригады. Освободили их просто — приехали на двух БТР и БМП, направили стволы на здание в центре Джелалабада, где сидел Царандой и пошли на переговоры. Переговоры завершились за десять минут, безоговорочно в пользу шурави — но потом были последствия. Царандоевцы накатали жалобу, ушла она не куда-нибудь а в Розовый дом.[10] В итоге беднягу офицера посадили на губу и готовили разбирательство — за дискредитацию офицерского звания. Садиться за руль пьяным, конечно, плохо — но о том, что в Афганистане служат живые люди, у которых не железные нервы, тоже надо было думать...
Трясло на дороге нещадно — рессоры у КрАЗа были дубовыми, рассчитанными на десять тонн груза в кузове и каждая яма, каждый камень на дороге разведчики чувствовали своими спинами и пятыми точками. Кое-кто подложил под спину рюкзак — хоть немного помягче — а лейтенант и вовсе сидел у самого борта на полу, держа в руках и оберегая от тряски свою СВД — снайперская винтовка была точным инструментом и тряски не терпела. В прорезях матерчатого тента кузова тоскливо догорал закат, тяжелый солярный дым просачивался в кузов — видимо где-то травил глушитель. Слезились глаза — но тент открыть было нельзя — маскировка...
— Б... да мы тут задохнемся... — закашлялся придушенно кто-то
Лейтенант ничего не ответил — он смотрел на часы.
Высадились у самого Джелалабада, на крутом повороте, не доезжая первых постов, охраняющих въезд в город. КрАЗ на несколько секунд притормозил — и с кузова как горох посыпались разведчики. Те, кто оставались в кузове бросали рюкзаки со снаряжением, те кто уже спрыгнул их ловили. Несколько секунд — и последний разведчик — им был лейтенант, спрыгнул с кузова и растворился во тьме. Еще пара секунд — и мимо прогрохотал БТР, подсвечивая дорогу совмещенным с КПВТ прожектором. Сидевшие на броне солдаты «ничего не заметили»...
— Строиться!
Секунда две — и шестнадцать теней стоят в строю, в две шеренги первая и вторая подгруппы...
— Головной дозор: Балу, Гусь, Муха! Удаление пятьдесят метров!
Трое разведчиков бесшумно нырнули в заросли....
— Замыкающий дозор: Зверь, Бай. Удаление тридцать метров. Остальные — в колонну по одному. Марш!
Для того, чтобы разведчиков не обнаружили — за ночь им предстояло пройти кишлачную зону и выйти в район кишлака Шергар — а оттуда уже уйти в горы, в горный массив Чокайбагабан. При этом им нужно было миновать укрепленный район «Тангай», еще не разгромленный спецназом. Осложняло задачу большое количество кишлаков в этой зоне — пригодной для земледелия земли в Афганистане было так мало, в любом месте где она была, люди селились очень плотно. А тут еще и две реки — Кабул и Кунар, не считая более мелких горных — рай на земле, по афганским меркам. Упрощало же задачу то, что ночью афганцы спали, а не шарились по окрестностям (Аллах велел ночью спать!), а собак, способных предупредить о приближении чужаков, афганцы не держали никогда. Сказывался страх — в Коране написано, что укушенный собакой не попадает в рай. Поэтому и не было в афганских домах никогда друзей человека, способных сильно осложнить жизнь разведчикам. Еще, в кишлачной зоне не слишком стоило опасаться мин и растяжек — афганцы их не ставили боясь подорваться самим, а советская армия не хотела убивать мирных крестьян и тоже мины не ставила...
Группа шла довольно быстро — если бы не требования скрытого перемещения, они бы вообще бежали — при этом шли бесшумно. Едва слышно шуршала листва, потрескивали ветки...
— Ложись! — лейтенант первым услышал опасность...
Спецназовцы моментально нашли укрытия, залегли, направил стволы на все стороны света. Тени, еще секунду назад споро двигающиеся по едва видимой тропе, моментально превратились с бесформенные кучи на земле, готовые при малейшей опасности огрызнуться шквалом огня.
9
Царандой — афганская милиция, хотя скорее это внутренние войска — по характеру выполняемых задач. Впрочем, в воюющем государстве другой милиции и быть не может
10
Розовый дом — на слэнге так назывался штаб сороковой армии, он находился в доме из красного кирпича, очень редкого для Афганистана. Почему не красный — не знаю