1912 год был наиболее плодотворным для политического сыска в армии. Морской министр Григорович активно включился в работу по организации агентуры и контролю за революционным движением на флоте. В июле 1912 г. Григорович созвал упомянутую выше межведомственную Комиссию для выработки наиболее целесообразных мер к возможному затруднению проникновения политической пропаганды среди нижних чинов морских команд. Председателем комиссии был назначен начальник Главного морского штаба контр-адмирал Михаил Валерианович Князев. Членами комиссии от МВД были назначены Белецкий и Еремин. На первом заседании 26 июля были обозначены основные причины распространения пропаганды и меры борьбы с ней. Были выделены две основные меры противодействия: 1) «установление тесного и доверительного общения между военными начальниками и жандармским надзором, причем первые не должны ничего скрывать о происходящем во вверенных им частях революционном брожении»; 2) «установить строгую проверку политической благонадежности всех вольнонаемных матросов и рабочих на верфях, в доках и портовых мастерских, на коих работают команды матросов»[230].
Имелись серьезные основания для интенсификации работы в армии. 12–20 августа 1912 г. в Вене прошла большая конференция РСДРП, в которой приняли участие московская и санкт-петербургская организации меньшевиков, московская организация большевиков, Социал-демократия Латышского края, Бунд, Кавказский областной союз, Бакинская организация, Севастопольская социал-демократическая военная организация и другие группы. На втором заседании 13 августа обсуждался доклад севастопольцев о работе на флоте. Несмотря на то что агитация была неодинаково сильна на всех судах, по словам докладчика, «работа в войсках шла быстрым темпом». Ядро организации составляли 14 выслужившихся матросов Черноморского флота, однако значительное внимание с самого начала было уделено портовым рабочим, которые до этого оставались «реакционными». За все время своего существования (с конца 1910 г.) группа выпустила семь листовок тиражом от 150 до 2000 экземпляров каждая. Большая часть из них предназначалась матросам[231].
На XV заседании 20 августа обсуждался вопрос ташкентского восстания. Юлий Мартов отмечал, что волнения, несмотря на свою стихийно-революционную сущность, были спровоцированы агентами охранки. Он выступал за тесную связь между военно-революционными кружками и общей революционной работой партии, против активных антиправительственных выступлений[232]. В тексте резолюции конференции о событиях в армии и на флоте по инициативе Мартова говорилось: «Конференция в то же время считает нужным обратить внимание товарищей на нежелательность и крайнюю опасность всяких изолированных от народного движения вспышек в армии и флоте и попыток военного восстания… Конференция признает поэтому тяжелым, но священным долгом всех сознательных социалистов, служащих в войсках и флоте, удерживать своих менее сознательных и неопытных товарищей использовать для преждевременных и бесцельных выступлений то возмущение и отношение, которые создаются в солдатских массах… Социалистический пролетариат в моменты, подобные нынешнему, может признать неизбежность открытого возмущения лишь в одном крайнем случае – когда перед солдатами станет требование властей применить оружие против народа»[233].