Итак, после неоднократных безуспешных попыток, в царствование второго Романова политика иезуитов увенчалась успехом. И этим было убито сразу два зайца. С одной стороны, втянувшись в «греческий проект», Россия отвлекала на себя внимание турок, чьи владения подходили почти к самой Вене (находящейся как раз в центре Европы, на полпути между Константинополем и Па-де-Кале), и тем самым в очередной раз невольно спасала жизнь европейской цивилизации. А с другой стороны, сталкивая Россию с Турцией, европейцы значительно ослабили своего давнего конкурента: Россия была расчленена — если пока не физически, то духовно уж точно. Русская Церковь раскололась, причем та её часть, которая приняла реформы и пользовалась поддержкой правительства, на столетия заразилась духом латинства, а впоследствии — и протестантизма, усвоив многие западные обычаи и догматы.
Почва для церковной реформы готовилась заранее. Выше уже говорилось о двух прелюдиях никоно-алексеевской реформации — введении единогласия и наречного пения. Однако необходима была обработка общественного сознания для проведения в России ещё более радикальной реформы. А для этого требовалась мощная пропагандистская пиар-кампания, которая смогла бы посеять в русском народе сомнение в правильности старого русского православия и внушить доверие к искажённой греческой вере. Необходимо было поднять сильно пошатнувшийся в глазах русских авторитет греков.
В 1648 году в Москве была напечатана славянская грамматика Мелетия Смотрицкого. В предисловии к грамматике проводилась мысль о «неисправности» русских богослужебных книг и о необходимости их немедленного «исправления» по греческим образцам. Если учесть, что Мелетий Смотрицкий принял незадолго до издания его книги в Москве унию и боролся против православия в русских областях Польши, то становится понятным, откуда «дул ветер». Вспомним: «Издать закон, чтобы всё подведено было под постановление соборов и отцов Греческих, и поручить исполнение закона людям благонадёжным, приверженцам унии. Возникнут споры, дойдёт дело до государя, который, конечно, может назначить собор, а там с Божией помощью может быть приступлено и к унии» (пункт 13-й иезуитской инструкции).
В 1649 году Москву посетил иерусалимский патриарх Паисий [25] (тот самый, что рукоположит Никона в митрополиты Новгородские). Он указал на различия в церковных обрядах русских и греков. Ещё до своего приезда в Москву Паисий вёл переговоры с Богданом Хмельницким о воссоединении Украины с Москвой, проповедовал на Балканах, призывая к свержению власти Оттоманской империи и к объединению с Россией под властью московского царя. С одной стороны, иерусалимский патриарх своими не в меру льстивыми речами пытался вовлечь царя Алексея Михайловича в борьбу с турками за «византийское наследство», тем самым фактически выполняя план, начертанный Антонио Поссевино, план, от которого в своё время имел мудрость отказаться царь Иоанн Грозный. «Пресвятая Троица — Отец, Сын и Святый Дух, — говорил в своей речи к царю Паисий, — едино царство и господство, благословит державное ваше царствие, да умножит вас превыше всех царей и покажет вас победителем и одолетелем на сопротивных видимых и невидимых врагов, якоже и древних и новых царей — царя Давыда, царя Езекия и великаго царя Константина, да утвердит вас и умножит лета во глубине старости, благополучно сподобит вас восприяти вам превысочайший престол великаго царя Константина, прадеда вашего, да освободиши народ благочестивых и православных христиан от нечестивых рук, от лютых зверей, что поедают немилостиво; да будеши новый Моисей, да освободиши нас от пленения, якоже он освободил сынов израилевых от фараонских рук жезлом, знамением честнаго животворящаго креста».
С другой стороны, во время своего пребывания в Москве патриарх Паисий ясно указывал на то, что для достижения этих далекоидущих планов необходима унификация русских и греческих церковных чинов и обрядов. Он вёл с царем переговоры о посте в Святую Четыредесятницу, «учинил соглашение» об этом с патриархом Иосифом, но, может быть, самое главное — вёл беседы с Никоном, сначала новоспасским архимандритом, а затем митрополитом Новгородским [26]. В своих беседах с Никоном Паисий указывал на различия многих церковных обрядов у русских по сравнению с греческими и на необходимость «исправления» русских обрядов по образцу греческих. «Эти беседы, на которых Паисий “зазирал” Никона, привели последнего к сознанию необходимости произвести церковные исправления в широких размерах, в видах согласования русских церковных книг, чинов и обрядов с тогдашними греческими, — писал Η.Ф. Каптерев. — Чтобы поддержать решимость Никона в указанном направлении, Паисий по отъезде из Москвы посылал сюда из Молдавии двух митрополитов: назаретского Гавриила и навпактского Гавриила Власия, которые по поручению Паисия укрепляли Никона в его решимости начать церковную реформу, так что известная и богатая своими последствиями для дальнейшей нашей церковной жизни деятельность Никона во многом обязана и своим началом, и своим общим направлением именно иерусалимскому патриарху Паисию».
25
Личность этого человека, бывшего одним из главных вдохновителей никоновской церковной реформы, достаточно хорошо характеризует следующий факт: в результате его интриг в 1651 году погиб патриарх Константинопольский Парфений Младший. В октябре 1651 года архиепископ Фессалийский Даниил в особой отписке царю Алексею Михайловичу сообщал: «Грех ради наших сказывают, что Иеросалимский патриарх прислал денег немало тут же на помощь, чтоб ево, патриарха Парфения, сослали, потому что они имели меж себя недружбу». Дело закончилось тем, что патриарха Парфения обвинили в заговоре против Порты и повесили на Решётчатых воротах в Константинополе.
26
Получившим этот сан, думается, не в последнюю очередь благодаря его, Паисия, стараниям. Так, в частности, патриарх Паисий писал царю: «Еще пребываючи аз при вашей милости в прошлые дни, говорил есми со преподобным архимандритом спасским Никоном, и полюбилась мне беседа его; и он есть муж благоговейный, и досуж, и верный царствия вашего; прошу да будет имети повольно приходити к нам беседовати по досугу, без запрещения великаго вашего царствия».