Георгий Иванов.
P.S. От Смоленского давно ни гу-гу. Я ему предложил на выбор рецензии у Вас или в Нов<ом> Журнале. Но он ничего не ответил. Спросите его сами, чего он хочет.
8 апреля 1957 г.
Дорогой Игорь Константинович,
Еще десять дней, покуда мне делают зверские впрыскивания, мне нельзя ничего делать «умственного», и письма относятся тоже к этому. Так что — pardons bien, mais pardons bien. Ну плюньте и забудьте Вы инцидент с бородой: признаю и свою вину, что задержал корректуру. Теперь еще одна моя вина, более серьезная. Я забыл в свое время исполнить просьбу И. Одоевцевой и сказать Вам, что у «Года жизни» ведь имеется конец, Вам еще не отосланный, ибо требует переписки с черновика. Это драматический конец, освещающий всю вещь. Он длиной страниц в 25 «Возрождения». Тороплюсь Вам об этом сказать, чтобы Вы загодя сохранили нужное место.
Теперь вот. Мне прислали из Берлина групповую фотографию Гумилева летом 1921 года, т. е. месяца за два до расстрела[39]. Очень похож. Если Вы можете дать такие клише, я хочу для своего дебюта в «Возрождении» набросать о нем этого периода, кое-что и о «заговоре», кое-что о личном. Но sauf contre ordre (есои ничего не случится — фр.), т. е. если опять не начну дохнуть, берусь через несколько дней (по получении Вашего ответа насчет клише) такую штучку набросать. Но тогда сообщите заодно крайний срок, к которому статья должна быть доставлена. Сейчас получил гонорар. Спасибо. Жду книжки «Возрождения»: хоть и противно читать эту Лидию о Тухачевском, а любопытно. Противно, во-первых, потому, что убежден, что на 3/4 вранье, во-вторых, потому, что в свое время переживал «на месте» чувства (оставшиеся свежими) ко всем этим прохвостам первого призыва, «сохранившим гвардейские традиции» и проживающим на Миллионных, когда шло массовое избиение офицерства и пр. Вам, я думаю, это должно быть приятно.
Желаю Вам встретить Светлое Воскресение счастливо и спокойно.
Сердечный привет от нас обоих
Ваш Георгий Иванов
P.S. К.Р. «Жемчужины поэзии». Разумеется, если не трудно
<Май — июнь 1957>
Beau-Sejour
Hyures
Var.
Дорогой Игорь Константинович,
От Вас, уже очень давно, ни слова. Правда, я Вас регулярно надувал и ничего не шлю, что обещал — но войдите в положение человека, имеющего давление 28°[40], на которого все доктора удивляются: «все жив». И малейшее «головное усилие» вызывает во мне черт знает что. Тем не менее понемножку сочиняю для Вас нечто и собираюсь, наконец, прислать.
Но нет от Вас и подтверждений насчет получки куска «Года жизни». Следует на днях еще кусочек, «окончательное окончание», освещающее, как должно, всю вещь. Но почему-то в последнем № опять напечатано «Окончание следует». Автору это все равно (да и читателю плевать), но кусок, имеющийся у Вас, все-таки не окончание, а продолжение — окончание, как я уже говорил, получите переписанное на днях и вовремя, для сдачи в набор.
Слышал, что против Вас как редактора «Возрождения» поднята какая-то интрига. По-видимому, как всегда, соответственного содержания обращение к А. О. Гукасову будет прислано нам на подпись. Я думаю, нечего Вас заверять, что, если мы таковое получим, мы оба вернем его неподписанным его отправителям: за наше недолгое, возобновленное, знакомство мы оба ничего кроме хорошего к Вам и как к редактору и как к человеку не испытывали, а насчет того, как Вами ведется «Возрождение», имеем, определенно, хорошее мнение.
Ваш всегда Г. Иванов
29 октября 1957[41]
Beau-Sejour
Hyures
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Позволю себе напомнить Вам и <о> своем существовании и о том, что свыше месяца тому назад я послал Вам — при дружеском письме — рукопись г-жи Крузенштерн-Петерец[42], рекомендуя ее Вашему вниманию. Не скрою, что Ваше столь долгое молчание слегка удивляет меня, т. к. мне хорошо известна Ваша обычная любезность.
И<рина> Вл<адимировна> шлет Вам сердечный привет, к которому присоединяется
Ваш Георгий Иванов
P.S. Книга Смоленского очень хороша, но статья Злобина о ней[43] плоха.
<Конец ноября — начало декабря 1957>
Дорогой Игорь Константинович,
Получил Ваше милое письмо со всякими проектами и приглашениями, но, прочтя его, по-прежнему недоумеваю. Что же рукопись Ю. Крузенштерн-Петерец, которую я Вам послал Бог знает когда и о которой Вы, несмотря на мой повторный вопрос, не пишете ни звука? Покорно прошу срочно ответить. Шлю сердечный привет.
39
Эта фотография петроградской литературной студии «Звучащая раковина», сделанная в июле 1921 г. М. С. Наппельбаумом, в последние годы неоднократно перепечатывалась, в том числе в книге его дочери И. М. Наппельбаум «Угол отражения» (СПб., 2004). На снимке вместе с членами студии запечатлены Гумилев, Г. И. и Одоевцева.
40
Во Франции в 1950-е гг. кровяное давление измерялось в «гектопаскалях», чаще называвшихся просто «паскалями». 1 гектопаскаль равен 7,5 мм ртутного столба. Таким образом цифры 28–29, не раз упоминаемые в письмах Г. И. последних трех лет жизни, соответствуют 210–220 мм, если переводить их на принятые во всем мире единицы измерения (во Франции теперь принято измерять в см, то есть те же 28–29 будут обозначены как 21–22). В нескольких моих предыдущих публикациях о Г. И. указанные цифры были ошибочно отнесены к «нижнему» («диастолическому») давлению.
42
Юстина Владимировна Крузенштерн-Петерец (1903–1983) — поэт, переводчик, журналистка, с 1920-х гг. жила в Харбине затем в Шанхае. В начале Второй мировой войны приняла советское гражданство, от которого отказалась в 1947 г. В 1953 г. уехала из Китая в Бразилию, где жила до начала 1960 г., поселившись затем в США. Г. И. с ней лично знаком не был, известны два его письма к ней (одно не опубликовано), отправленные из Йера в Рио-де-Жанейро в октябре и ноябре 1957 г. В первом Г. И., в частности, писал: «У меня 29 артериального давления, я живу в провинциальной дыре, окружен идиотами и всегда уже злюсь на весь мир. <…> Кстати, очень искренно, если это Вам интересно я нахожу часто в Ваших стихах очень милое, очень свое, т. е. милое Вашей красотой и прелестью Ваших стихов, для меня <они> вошли в сознание — поверьте — как некие огоньки-искры. Вы, м. б., не отдаете себе отчета, как очаровательно одарены — будь то письмо, рассказ или — особенно — стихи» («Зарубежная Россия 1917–1945». Кн. 3. СПб., 2004, с. 322). Рекомендации Г. И., повторенные в следующем письме к Мартыновскому-Опишне, не помогли: в «Возрождении» при жизни Г. И. тексты Ю. В. Крузенштерн-Петерец не появились. Лишь в 1967 и 1968 гг. здесь напечатаны ее «Гонконгские сказки» (№ 188) и привлекший к себе внимание очерк из литературной жизни русского Харбина «Чураевский питомник» (№ 204).