Gefügigen Knochen казалось весьма инородным словосочетанием, но в это я не собираюсь вникать.
б) Следующие строки этой строфы выглядят так (ср. с вышеприведенными):
Стало быть, в стихотворении в целом не встречается название „липа“! Замена „дуба“ „липой“ произошла (в бессознательном) только ради возможной игры слов „Erde – Linde – Rebe“.
в) Это стихотворение называется „Границы человечества“. Оно содержит сравнение всемогущества Бога со слабосилием человека. Но стихотворение, которое начинается словами:
это другое произведение, расположенное несколькими страницами дальше. Оно называется „Божественное“ и снова содержит мысли о богах и о людях. После этого я могу, не вдаваясь в подробности, предположить с большой степенью вероятности, что мысли о жизни и смерти, о бренном и вечном, о собственной убогой жизни и будущей смерти сыграли известную роль в возникновении данной ситуации».
В некоторых из этих примеров использовались всякого рода тонкости психоаналитической техники для объяснения забывания названий. Желающих лучше познакомиться с подобного рода исследованием я отсылаю к публикации Э. Джонса[30] (Лондон), переведенной с английского языка.
18) Ференци сумел заметить, что забывание названий может возникать и в виде истерического симптома. Затем он выявил механизм, заметно отличающийся от механизма ошибочного действия. Что общего у этих различных процессов, станет ясным из его сообщения.
«Сейчас у меня лечится пациентка, пожилая женщина, никак не желавшая припомнить очень широко употребляемое и хорошо ей известное имя собственное, хотя обычно у нее вполне надежная память. В ходе анализа выяснилось, что с помощью этого симптома она хотела удостоверить свою неосведомленность. Впрочем, это демонстративное выставление напоказ незнания, по сути, является упреком в адрес родителей, не сумевших обеспечить ей гимназическое образование. Да и ее мучительное навязчивое стремление наводить чистоту („психоз домохозяйки“) возникает отчасти из того же источника. Тем самым она хотела сказать что-то вроде: свои же сделали из меня служанку».
Я мог бы заметно увеличить количество примеров и гораздо дальше продвинуть их обсуждение, если бы не намеревался изложить уже здесь первые из множества точек зрения, необходимых для рассмотрения последующих тем. В любом случае позволю себе с помощью нескольких предложений резюмировать результаты приведенных ранее анализов.
Механизм забывания (точнее говоря, временного выпадения из памяти) имен и названий состоит в расстройстве функции целенаправленного воспроизведения содержимого памяти каким-то посторонним и в данный момент неосознанным ходом мыслей. Некая связь между пострадавшим именем и вызвавшим расстройство памяти комплексом существует либо с самого начала, либо таковая устанавливается зачастую кажущимся искусственным путем с помощью поверхностных (основанных на внешнем сходстве) ассоциаций.
Среди подрывающих память комплексов наиболее действенными оказываются комплексы концентрации на себе (на своей личности, семье, профессии).
Имя, входящее из-за своей многозначности в состав нескольких рядов мысли, часто чинит помехи одному ряду из-за своей принадлежности к другому, более сильному комплексу идей.
Среди мотивов этих сбоев памяти выделим намерение избежать чувства неудовольствия из-за каких-либо воспоминаний.
В целом можно выделить два основных варианта забывания имен собственных: когда сами они затрагивают что-то неприятное или оказываются в связи с другим именем, которому присуще подобное воздействие, так что припоминание этих имен может нарушаться либо из-за них самих, либо из-за близких или далеких ассоциативных связей.
Обзор этих обобщенных утверждений позволяет нам уяснить себе, что временное забывание имен собственных – наиболее часто встречающаяся разновидность наших ошибочных действий.
19) Между тем[31] мы еще довольно далеки от выделения всех особенностей этого явления. Вдобавок хочу обратить внимание на то, что забывание имен весьма заразительно. Часто в ходе беседы двух людей стоит одному заявить, что он забыл какое-то имя, как оно выпадает из памяти и второго собеседника. Однако там, где забывание было как бы индуцировано, забытое имя легче припоминается. Такое «коллективное» забывание, являющееся, строго говоря, феноменом массовой психологии, еще не стало предметом психоаналитического исследования. С помощью единственного, но особенно удачного примера Т. Рейк[32] сумел предложить добротное объяснение этого замечательного случая[33].
30
32
33