Поэтому экипаж «Мотылька» знал, что не было ни часа, ни даже момента, когда они могли бы гарантировать, что их капитан был «свободен от дежурства». Это сделало их, как он имел привычку напоминать им, «кораблём без течи».[7] Это было хорошо для дисциплины.
И это же сделало задачу, стоящую перед Хароном Губвой, намного проще.
В разум спящего было гораздо легче проникнуть, во сне психологическая защита человека слабеет, и зачастую простое предложение может приобрести силу команды. Используя свой обычный метод постепенных намёков во время множества коротких визитов, Губва обнаружил, что он может незаметно войти в некоторые умы так же легко, как в незапертую комнату, вселиться в них и использовать по своему усмотрению.
А от спящего разума — где успела глубоко засесть пост-гипнотическая команда, оставленная для укоренения и прорастания — обычно только один шаг до бодрствующего ума, когда ничего не подозревающий о Губве человек станет в буквальном смысле зомби, действующим по его приказу. Так было с несколькими пилотами USAD, и таким же образом он хотел поступить с командиром «Мотылька».
Этот вид гипноза применяется редко, хотя на самом деле может заставить человека делать то, что его природа не позволит ему сделать в нормальном состоянии. И это была цель сегодняшнего теста: проверить, можно ли так манипулировать разумом Гэри Фостера, что он будет выполнять приказы вопреки основным принципам собственного характера, своим идеалам и обучению. Короче: чтобы проверить, можно ли заставить его нажать на кнопку! Подойти действительно к пересечению этой черты, но, конечно, остановиться на самом краю.
Губва обнаружил, что капитан Фостер лёг вздремнуть, по своему обыкновению около полудня, и пробрался в его незащищённое спящее сознание. Там не было сновидений, как таковых, просто осознание окружающего его разум и тело большого серого металлического корпуса, рассекающего океанскую бездну, такого же мощного, как атомный двигатель, который приводил его в движение, и почти живого, с его компьютеризированным «умом» и датчиками. Не навязывая ему сновидений, Губва просто вставил свой фантом в его сон.
«ЗА БОРТОМ ХОЛОДНО, УЖАСНО ХОЛОДНО. МЫ В ТРЁХ СОТНЯХ МИЛЬ ОТ ПОЛЯРНОГО КРУГА, НА КРАЮ БАРЕНЦЕВА МОРЯ, ЛЕЖИМ НЕПОДВИЖНО НА ДНЕ, НА ГЛУБИНЕ ТРИДЦАТИ МОРСКИХ САЖЕНЕЙ.
ДО МОСКВЫ — 1300 МИЛЬ. ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. СТЕПЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ „КРАСНАЯ“. КРАСНАЯ БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ ВО ВСЁМ МИРЕ. ЭТО ТО, К ЧЕМУ ТЕБЯ ГОТОВИЛИ, ГЭРИ. ВОТ К ЭТОМУ…
ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ОСТАЁТСЯ ТОЛЬКО ЖДАТЬ. ТЫ НАХОДИШЬСЯ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПОСТУ. ТВОЙ РАДИСТ ТОЛЬКО ЧТО ПОЛУЧИЛ ДАННЫЕ ЧЕРЕЗ ДЕКОДЕР. ЕГО ЛИЦО БЛЕДНОЕ, ОСУНУВШЕЕСЯ…»
Фостер в своей маленькой каюте застонал и заворочался на койке. Капельки пота вдруг выступили у него на лбу. Он пробормотал несколько бессвязных вопросов, но в его сне его слова были ясными, чёткими, резкими от напряжения.
— Что там, Картер?
— Российские бомбардировщики находятся на границе нашего воздушного пространства. Другие приближаются со стороны Канады. Американские бомбардировщики уже внутри Красного воздушного пространства. И… и…
— Что, Картер? — резко спросил Фостер. — Ну же, Спарки,[8] что ещё?
Картер с усилием кивнул.
— Мы должны начать НУКАС семь.
НУКАС семь: первая фаза запуска ракет «Поларис»! После чего будут НУКАС восемь и девять и, наконец, десять. И десять означало бы собственно пуск!
Фостер чуть не сказал: «Нет, я в это не верю», — но сдержался. Вместо этого он приказал:
— Все по местам. Немедленно начать операцию НУКАС семь. Следующие этапы НУКАС… неизбежны. Помощник?
Его старший помощник, Майк Арнотт, коротко кивнул, с мрачным видом. Для режима НУКАС необходимы они оба: в руках одного человека это было бы слишком опасно. Немыслимо опасно.
Картер крикнул:
— Баллистические ракеты на прямой линии между Москвой и Вашингтоном…
Код ключа пришёл вместе с приказом НУКАС семь; Картер уже набрал свой код на компьютере центрального поста «Мотылька». Пары красных лампочек загорелись на приборных панелях в вогнутых стенах; панели скользнули в сторону. Фостер протянул руку и вынул связку безобидных на вид ключей из одного тайника, так же, Как Арнотт из другого.
7
Обычно идиома «very tight ship» — «корабль без течи» означает надёжно руководимое предприятие. Но здесь речь действительно о корабле. Игра слов, поэтому пока оставлю вот так, с пояснением.
8
Спарки, или Спаркс — прозвище радистов, сейчас уже устаревшее. У меня тут, ребята, 1984 год.