Кром того на гор недавно стаялъ снгъ, было сыро, я усталъ поднимаясь, хотлъ пить, а тутъ воды нигд не было. Два шале, которые мы нашли[128] тутъ почти на самой вершин, были пустые. Саша побжалъ было къ снгу, котораго за хребтомъ горы было много, но снгъ былъ грязенъ. Видъ по ту сторону Жамана несравненно гармоничне: это до самаго горизонта глубокое съуживающееся мрачное, поросшее хвойнымъ лсомъ ущелье. Въ отверстіе ущелья выставляется другой хребетъ горъ, того же строгаго и величественнаго характера; въ глуби и на полускатахъ ущелій виднлись дымки, которые одни оживляли картину; домовъ и шале нигд не было видно. На вершинахъ почти везд клочьями лежалъ снгъ. Спускъ по ту сторону [шелъ] по маленькой едва проторенной каменистой тропинк. Тропинка эта такъ мала, что мы даже сомнвались, на настоящей ли мы дорог.
Первый дымъ, который нами былъ виднъ, и гд надялись спросить о дорог, остался въ прав. Около часу мы все круто спускались, никого не встрчая, и чмъ дальше мы шли, тмъ дорога становилась хуже. Видно было, что вблизи выше рубили лсъ, и на самой дорог попадались иногда сложенныя сажени, а иногда просто сброшенныя сверху деревья, заграждавшія дорогу.
Я сомнвался, не сбился ли я, и признаюсь, серьезно безпокоился, но Саша, которому я сообщилъ свои опасенія, помиралъ со смху отъ мысли, что мы заблудились. Я тоже смялся и не отъ того, чтобы мн смшно было, но отъ того, что мы спускаясь устали еще больше, чмъ поднимаясь, насъ распарило, и какъ это часто бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, на Сашу нашелъ смхунъ и сообщился мн отчасти.
Скажу я: «Фу, въ какую мы трущобу зашли»; и Саша спотыкался и падалъ отъ смха и только повторялъ; «въ трущобы зашли»; и мн почему-то это становилось ужасно смшно.
— А вонъ слышите, рубятъ дрова, — сказалъ я, — надо будетъ спросить у этаго господина.
— Я вижу и господина, — сказалъ Саша, помирая со смху, и путаясь ногами, побжалъ впередъ къ господину. —
Это былъ высокой, худой, рябой мущина, ужасно грязно одтый и изнуренный, что весьма часто встрчается въ Швейцаріи. Онъ, засучивъ рукава надъ своими худыми жилистыми руками, рубилъ дрова около дороги. На вс вопросы Саши по французски, какъ пройти въ Альеръ? далеко-ли? онъ отвчалъ такимъ непонятнымъ фляфляваніемъ, какъ будто у него былъ полонъ ротъ каши, и съ такимъ дикимъ испуганными выраженіемъ смотрлъ на мальчика, что Саша началъ пятиться отъ него. Предполагая, что онъ изъ нмецкой Швейцаріи и говоритъ на своемъ patois,[129] я спросилъ его понмецки; но кром какихъ то непонятныхъ слюнявыхъ звуковъ и тхъ же растерянныхъ взглядовъ, я ничего не могъ отъ него добиться. Не итальянецъ ли онъ? Саша спросилъ его поитальянски. Онъ только пожалъ плечами и сдлалъ такую комическую рожу, что Саша лопнулъ, расхохотался и побжалъ прочь. Я не могъ удержаться и сдлалъ тоже. — Я нигд не встрчалъ такой уродливой идіотической старости рабочаго класа, какъ въ Швейцарiи. —
129