— Въ нкоторомъ царств, въ нкоторомъ государств жила была одна принцесса.[56]
— Какъ ее звали? — спросила Соня.
— Звали ее….. Никитой.
Соня захохотала.
— Только у барышни Никиты не было ни отца, ни матери.
— Какъ у насъ, — сказала Соня.
— Да ты не перебивай. Была только у нея волшебница, которая очень полюбила ее. Волшебница разъ пришла къ ней ночью и сказала: — Ты хорошая принцесса, я тебя люблю и хочу дать счастье. Чего ты, говоритъ, хочешь? — А Никита не знала, чего она[57] хочетъ, и говоритъ: — Я не знаю. — А ежели не знаешь, такъ вотъ теб два пузырька,[58] въ нихъ самое лучшее счастье. — Что же, говоритъ, съ ними длать? — А вотъ что. Носи ты всегда эти пузырьки при себе, подл сердца, и когда теб захочется счастья, возьми голубенькой пузырекъ, выпей сама, а красненькой дай выпить какому нибудь человеку, который бы былъ не много старше тебя, и будешь счастлива.
— Отчего? — спросила Соня.
— Оттого, что будешь всю [жизнь] любить другъ друга съ этимъ человкомъ.
— И вкусно это, что въ пузырьк[59] было? — спросила Соня.
— Вотъ увидишь. Только вотъ что, — говоритъ волшебница, — ежели ты не сразу выпьешь свой пузырекъ и тому человку не весь отдашь, то вмсто счастья будетъ теб несчастье и тмъ, кому ты будешь давать пить, и еще говоритъ, ежели ты перепутаешь и сама будешь пить изъ красненькаго, тоже будетъ теб несчастье. А ежели прольешь, разобьешь или понемногу раздашь изъ пузырьковъ эту воду, то ужъ другихъ теб не будетъ. — Ну хорошо. Только у принцесы былъ одинъ пріятель, тоже Принцъ,[60] который часто къ ней здилъ въ гости и очень любилъ ее.
— Она съ нимъ и выпьетъ? — спросила Соня.
— Нтъ, съ нимъ нельзя, потому что онъ былъ старый, его нельзя было любить, а волшебница сказала, чтобы съ ровесникомъ выпить, котораго можно любить. Только старый Принцъ, когда узналъ про пузырекъ,[61] очень обрадовался за Принцесу и сталъ учить ее, какъ принять эту воду и какъ угостить ей кого нибудь. Но принцеса отвдала немножко своей водицы, изъ голубенькой, и, чтобъ попробовать и посмяться, подлила потихоньку въ супъ, из красненькой, старому принцу. Принцъ былъ уже старый хрнъ.
— Хрнъ! — засмялась Соня.
— Да, старый хрнъ, и ему случалось пивать этой воды, онъ зналъ ее вкусъ, и она уже мало дйствовала на него. Но это ему было ужасно пріятно. Онъ зналъ, что вредно, a сълъ целую тарелку супу. Однако ему стало немного больно.
— Животъ заболлъ?
— Да, а главное — ему жалко стало Принцесу, что она такъ, изъ любопытства, потеряетъ свое счастье. Онъ не сталъ больше сть супу и говоритъ ей: вдь я знаю, чтò вы сдлали, вы мн подлили волшебной водицы, а помните, что вамъ сказала волшебница, — чтобъ пить и давать пить всю разомъ; а то будетъ худо. Вамъ худо, а не мн, я уже привыкъ и мн не почемъ, а вы растратите даромъ, жалть будете, потомъ не воротите. A позжайте-ка лучше въ другое государство и сыщите себ хорошаго принца и все ему дайте выпить, тогда я опять буду у васъ супъ сть, а то ни чаю, ни супу, ни воды, ни вишень отъ васъ сть не стану. — Всталъ и ухалъ.>
* № 5 (I ред.)
— Какже, неужели вы никогда не говорили: — Я васъ люблю, — спросила я смясь.
— Не говорилъ и не буду говорить наврное и на колно одно не становился и не буду, — отвчалъ онъ.