В 1883 г. в журнале «Исторический вестник» появились «Воспоминания» В. А. Полторацкого, заключавшие ряд сообщений о Хаджи-Мурате. Эти «Воспоминания» Толстой, повидимому, прочел в год их появления; перечитывал и в 1895 г., как это отмечено в его Дневнике 29 мая 1895 г.: «Читаю всё Полторацкого, люблю эти воспоминания».
Таким образом, Толстой неоднократно вспоминал о разных случаях с Хаджи-Муратом вплоть до 1896 г.
17 июля 1896 г. Толстой поехал к своему брату Сергею Николаевичу в имение Пирогово, в 35 километрах от Ясной Поляны.
На другой день по приезде он совершал по окрестностям прогулку, во время которой увидел поразившую его картину, что отметил тотчас в Записной книжке: «Татарин на дороге. Хаджи-Мурат». 19 июля 1896 г. он развил эту запись в Дневнике:
«Вчера иду по передвоенному черноземному пару. Пока глаз окинет ничего, кроме черной земли — ни одной зеленой травки. И вот на краю пыльной серой дороги куст татарина (репья), три отростка: один сломан и белый загрязненный цветок висит; другой сломан и забрызган грязью, черный, стебель надломлен и загрязнен; третий отросток торчит вбок, тоже черный от пыли, но всё еще жив, и в серединке краснеется. — Напомнил Хаджи Мурата. Хочется написать. Отстаивает жизнь до последнего, и один среди всего поля хоть как-нибудь, да отстоял ее». Вскоре после этой записи в первом наброске «Хаджи-Мурата» Толстой писал о настроении, охватившем его при виде этого репья: «Молодец!» подумал я. И какое-то чувство бодрости, энергии, силы охватило меня. Так и надо. Так и надо».
III
Из Пирогова в Ясную Поляну Толстой вернулся 20 июля 1896 г.
В статье «Как Л. Н. Толстой писал «Хаджи-Мурата» П. А. Буланже сообщает: «Мысль о писании «Хаджи-Мурата», очевидно, овладела Львом Николаевичем так сильно, что заставила его по приезде в Ясную Поляну перечитать те книги, которые были у него, для того чтобы восстановить в своей памяти события, связанные с эпизодом о Хаджи-Мурате».2492
В первом наброске «Хаджи-Мурата», вскоре написанном, видны следы только что проделанного изучения источников. Этот набросок, под названием «Репей», был написан в Шамардине, куда Толстой поехал 10 августа 1896 г.
Судя по цвету чернил и почерку, рассказ «Репей» был написан в три приема. В конце рукописи стоит дата: «14 августа 1896 г.».
«Репью» предшествует развитый из дневниковой записи «Пролог», затем следует повествование, построенное на эпизоде, взятом из переписки Воронцова с Барятинским, приведенной в сочинении Зиссермана «Генерал-фельдмаршал князь А. И. Барятинский» (М. 1889—1891, три тома). Из этой переписки видно, что одно время Хаджи-Мурат находился в ведении Барятинского в крепости Грозной, затем был переведен к Воронцову в Тифлис. У Воронцова Хаджи-Мурат добивался выкупа своей семьи, попавшей в плен к Шамилю. Это не удавалось, и Хаджи-Мурат просился обратно в Грозную к Барятинскому. Воронцов по этому поводу писал Барятинскому 18 февраля 1852 г.: «Хаджи-Мурат умоляет дать ему позволение отправиться к вам, так как он там надеется получить верные известия о своей матери и жене, двух дорогих ему существах, и узнать, нет ли каких надежд их снова увидеть посредством обмена на пленных или каким-нибудь другим образом освободить их... Мы придумали устроить дело иначе: пока он отправляется в Таш-Кичу».2493
Пребывание Хаджи-Мурата в этой крепости Толстой и взял исходным пунктом для «Репья».
Кроме Хаджи-Мурата, в «Репье» выведены фигуры Ивана Матвеевича и Марьи Дмитриевны, остальные персонажи лишь намечены.
В «Репье» имеются некоторое неточности: Хаджи-Мурат приезжает в крепость к Ивану Матвеевичу в июне 1852 г., тогда как это могло быть лишь в феврале того же года; после отъезда Хаджи-Мурата Марья Дмитриевна не видит его «до июня», но в апреле Хаджи-Мурат был уже убит; вождь горцев Гамзат-бек ошибочно назван Кази-Магомой и т. д.
«Репей» по своей композиции резко отличается от будущей повести. Хронологическая последовательность в рассказе о событиях нарушается лишь однажды. Внезапно появляется Каменев с отрубленной головой Хаджи-Мурата, когда еще ничего не было сказано о его гибели. Подробное описание гибели следует уже после этой сцены.
Этот композиционный прием Толстой сохранил и во всех последующих редакциях, а также в окончательном тексте повести.
Образ Хаджи-Мурата в «Репье» в основных своих чертах вполне определился.
Для создания образа Хаджи-Мурата Толстой располагал весьма скудными материалами, разбросанными в письмах Воронцова, книгах Зиссермана и «Воспоминаниях» Полторацкого.