По поводу материалов для главы о Николае I Толстой обращался и к другим лицам: 13 августа 1902 г. П. А. Буланже писал Толстому: «Надеюсь, вы получили книги из Румянцевского музея, которые я, для ускорения, отправил вам через начальника станции. Гоф-курьерских журналов нет за то время, которое вас интересует, они есть только до 1814 г.».
О ходе своей работы над «Хаджи-Муратом» Толстой делал краткие отметки в «Настольном календаре»: 14 августа: «Немного дурно писал»; 15 августа: «Писал: недурно, но мало»; 16 августа: «Писал порядочно»; 17 августа: «Плохо работал. Опять расстрясся»; 19 августа: «Писал плохо и мало»; 20 августа: «Очень дурно писал».2539
В основу главы X — М. С. Воронцов, наместник Кавказа — положен текст редакции третьей, с введением рассказа генерала о «сухарной экспедиции». Первоначально этот генерал также наполняет свою речь словечком «как», подобно генералу Козловскому в главе XXII повести.
Образ Воронцова в процессе работы значительно изменялся: сначала он был более положительным, но потом постепенно наделялся отрицательными чертами.
Глава XI — прием Воронцовым Хаджи-Мурата — новая глава. К тексту присоединена сцена посещения Хаджи-Муратом тифлисской оперы, перенесенная из третьей редакции. Исправлялась всего один раз.
Глава XII — рассказ Хаджи-Мурата Лорис-Меликову о своем прошлом. В основу положен текст редакции третьей, подвергшийся большой переработке. Написана с использованием материалов Зиссермана в его книге «История 80-го пехотного Кабардинского полка» и «Записки Лорис-Меликова». Толстой много и упорно работал над языком Хаджи-Мурата, для которого не имел образца, так как речь Хаджи-Мурата в «Записке Лорис-Меликова» передана канцелярским языком времени Николая I.
Толстой работал не только над тем, чтобы язык Хаджи-Мурата был возможно лаконичнее и ярче, но и над тем, чтобы не заключал в себе ничего несвойственного его образу и был проникнут спокойствием и достоинством.
После тщательной работы Толстой настолько воссоздал своеобразие языка Хаджи-Мурата, что в последних рукописях передает его речь, не исправляя ее в дальнейшем.
Признав неудачным рассказ о жизни героя в третьем лице, от автора, не поместив его в начале повести, Толстой продолжал считать необходимым сохранение его для характеристики героя и перенес в середину повести, где Хаджи-Мурат рассказывает о себе Лорис-Меликову.
Глава XIII первоначально заключала вторую часть рассказа Хаджи-Мурата, теперь — написанную вновь беседу Лорис-Меликова с нукерами. Исправлялась один раз.
Глава XIV содержит окончание рассказа Хаджи-Мурата. В основу положен текст третьей редакции.
Глава XV содержит письмо Воронцова к Чернышеву, полностью перенесенное из редакции третьей. Сначала оно предшествовало рассказу Хаджи-Мурата о своем прошлом, затем помещено после этого рассказа. Не найдя оригинала, писанного по-французски,2540 Толстой вынужден был воспользоваться переводом письма, помещенным в книге Зиссермана (приведено в повести без всяких изменений).
Глава XVI — Николай I — написана вновь. Переделывалась три раза. Работая над ней, 20 августа 1902 г. Толстой обратился с письмом к вел. кн. Николаю Михайловичу, в котором просил указать дополнительные материалы о Николае I: «Я занят окончанием давно начатого и всё разрастающегося одного эпизода из кавказской истории 1851—52 годов. Не можете ли вы помочь мне, указав, где я мог бы найти переписку Николая I и Чернышева с Воронцовым за эти годы, так же как и надписи Николая на докладах и донесениях, касающихся Кавказа этих годов».2541 Отложив работу над главой о Николае I до получения материалов, Толстой перешел к следующим главам, и работа опять пошла успешно.
В «Настольном календаре» от 21 августа 1902 г. читаем: «Очень много писал».2542 В письме от 23 августа 1902 г. О. К. Толстая сообщала А. К. Чертковой: «Лев Николаевич работал до 3-х часов». 25 августа в «Настольном календаре» отмечено: «Плохо работал»; 26 августа: «Хорошо писал»; 27 августа: «Писал очень хорошо две главы»; 28 августа: «Порядочно писал».2543
После главы о Николае I следует вновь написанная глава XVII — выход отряда в набег, — для которой была использована редакция восьмая, называвшаяся «Воспоминания старого военного». Введен Бутлер, который сначала был Гороховым, а до Горохова — автором «Воспоминаний старого военного». О Бутлере сказано, что он был «перешедший из гвардии высокий красивый офицер» и «что он проигрался в карты в Петербурге». Таков и явившийся его прототипом Ф. Ф. Кутлер, описанный в «Воспоминаниях» Полторацкого и лично знакомый Толстому.2544
2540
См. записку В. В. Стасову от 10 августа 1902 г. и письмо П. И. Бартеневу от 11 сентября 1902 г.