Отсутствие чувства стыда, из-за которого Мориц сам себя позорит и вызывает ощущение обескураженности у окружающих, — это отчаянный призыв обратить на себя внимание, крик о помощи и потребность в поддержке. У Морица очень сложная семейная ситуация. У родителей весьма противоречивые стили воспитания: мать сильно контролирует сына, путает воспитание с — порой физической — отладкой программы; отец практикует метод кнута и пряника: то душит своей любовью и вниманием, не знающим границ, то прибегает к физическому и вербальному насилию, обрушивающемуся на Морица из ниоткуда и обычно по недоступным для понимания причинам. Родители начинают ссориться, ругаться. Тут же идут разговоры о том, чтобы расстаться, разъехаться. Они обвиняют друг друга в том, что их сын ведет себя плохо. «Если ты не исправишься, — рявкнула как-то ребенку мама, — то папа уйдет и я тоже! И посмотрим тогда, что с тобой будет!»
С этого момента Мориц чувствует себя виноватым, ему кажется, что это он стал причиной, по которой в итоге все же расстались родители. Он ведет себя — в прямом смысле этого слова — «как дерьмо», чтобы привлечь внимание окружающих. Ему неведом стыд, ему все равно, когда он ставит свою «пахучую метку», потому что только так он может указать на перенесенные унижения.
Вернемся к изменению чувства стыда, связанному с развитием. Половое созревание — самый важный переходный период после грудничкового возраста. И если в конце первого года жизни происходит переход в ранний детский возраст, выход из симбиотического единства с матерью, то половое созревание означает прощание с детством. Пубертат — своего рода второе рождение, происходящее на глазах у взрослых. И процесс этот непрост для всех его участников. Тело подростка меняется — при этом Аполлон или Афродита возникают не сразу. Взрослеющие дети стыдятся своих тел. У кого-то сначала растет нос, и ребенок становится похож на неуклюжего Буратино, у кого-то очень быстро вытягиваются руки, свисая вдоль слишком короткого в сравнении с ними тела. Мышечный тонус отсутствует, все выглядит дряблым, такое ощущение, что конечности просто болтаются. У девушек в этот период появляется жирок, который, конечно, через какое-то время — которое девушкам кажется вечностью — исчезает, но пока они выглядят по-дурацки. Подростки постоянно оглядываются, часами стоят перед зеркалом, все время проверяют, все ли в порядке, они кажутся себе слишком жирными, взвинченными, тупыми. Они стесняются из-за меняющихся пропорций тела, обижаются, грустят, сомневаются, — а еще эти родители, которые отпускают шуточки, подсмеиваются над тем, что подростки запираются в ванной, не разрешая никому на себя смотреть. Молодые люди постоянно чувствуют, что за ними наблюдают, их оценивают.
У некоторых тело вообще становится полем боя. Кто-то худеет, набивая себе желудок всем подряд, а затем вызывая рвоту; кто-то страдает ожирением; кто-то занимается самоповреждением[12], так что не обойтись без страданий — как явных, так и переживаемых наедине с собой.
Чувство стыда, а также его воспитание имеет множество граней. Оно не сводится только к сексуальности или наготе. Воспитание стыда — это скорее часть процесса социального обучения, формирования ценностей. Совместное проживание невозможно представить без установления границ стыда. Благодаря этому можно говорить о нормах, возникает интимная сфера. Иногда установленные границы стыда требуют пересмотра. Именно это произошло в период женского движения 1970–1980-х годов, когда представительницам прекрасного пола пришлось проявить мужество, чтобы обратить внимание общества на двойную этику: мужчинам разрешено было все, а женщинам приходилось приноравливаться, они испытывали стыд, если их поведение выходило за рамки дозволенного. Причем стыд этот был никому не нужен, он принуждал до конца дней оставаться серой мышкой, которая ни в чем себе не доверяет.
На стыд, таким образом, можно смотреть двояко: несомненно, он способен ограничивать личность, препятствовать формированию самосознания. Но в то же время — и это другая сторона медали — стыд не несет в себе ничего старомодно-консервативного. Он скорее структурирует: учит уединяться, создавать личное, интимное пространство, где человек сам решает, кому разрешить вход. Стыд создает дистанцию, без которой невозможна настоящая близость, и требует к себе уважения, но в то же время и уважения границ стыда другого человека. Так формируются внимательность и сострадание. Чувство стыда означает естественную защиту, которая важна и для детей, и для подростков. Только тот, кого вы любите, может видеть вас обнаженным, ничем не прикрытым, незащищенным — и то не на любом этапе жизни. Иногда — именно в переходные периоды — ты сам себе не рад, тебе не нравятся ни твоя внешность, ни происходящие перемены, и тогда не очень-то хочется, чтобы на тебя смотрели, даже если родители и уверяют, что делают это из добрых побуждений. Тот, кто — как и в период полового созревания — не любит и не принимает себя, не хочет в подобной жизненной ситуации, чтобы его любили и принимали другие. Подросткам невозможно угодить, потому что они сами не знают, что правильно, а что нет.
12
Целенаправленное повреждение собственного тела по внутренним причинам, не связанное с суицидом: порезы, проколы, шрамирование.