К.: Нет ни личного, ни безличного. То, что является безличным, не знает никакого безличного, а то, что является личным, не знает никакого личного. А то, что знает безличное, по–прежнему является личным. Так что то, что заявляет: «теперь я переживаю себя безличным», — ох! Кто переживает себя безличным? И воспринимает это лично? И думает, что личное лучше или хуже, чем безличное? Кто определяет, что лучше?
С.: Так что же делать с этим «кто»?
К.: Я не знаю. Ты не можешь его убить, потому что его нет. Ты только даёшь ему жизнь, поскольку думаешь, что оно — это слишком много. Для кого? Оно играет двоих. Одно слишком много для другого. Но и одно, и другое — фантомы. Один фантом, подтверждающий другого фантома. И один фантом, говорящий другому фантому: «без тебя, фантома, мне, как фантому, было бы лучше». Это шизофреническое «я», говорящее, что «я» без «я» было бы лучше. Так что «я» пытается убить «я», так как «я» воображает, что без «я» «я» было бы лучше. Это поддерживает его функционирование. Это любящее заботливое «я». Любящий, который думает: «Если бы у меня была безусловная любовь, если бы я только мог полностью принимать моего любимого, это была бы лучшая безличная любовь». Так что он создаёт условие этой любви, что безличное было бы лучше личного. «Если бы я просто принимал моего любимого как он есть. „Я“», и быть может, есть даже момент единства с любимым, принятие того, что всё правильно и всё совершенно, но даже это мимолётно. Просто противоположность несовершенного. Поэтому совершенная любовь всё равно несовершенна. Поскольку есть тот, кому нужна совершенная любовь. Безличное приятие любимого. Так что ты, быть может, каким–то образом этого достигаешь. И тогда? Аминь. Тогда есть мужчина, на одного мужчину слишком много. Или женщина. На два мужчины слишком много. Поскольку в женщине больше мужчины, чем когда–либо может быть в мужчине. Это как будто ты озадачен, так как хочешь найти последний элемент мозайки для Абсолютной мозайки–головоломки[14]. Ты так озадачен потому, что воображаешь, что ты выходишь из мозайки и затем смотришь на мозайку, и там всегда недостаёт одного кусочка. И ты всегда думаешь — чего не хватает? И ты всегда смотришь на эту мозайку и знаешь — ты всегда видишь, что чего–то недостаёт. И ты всегда хочешь это где–то найти. Ты хочешь всё сделать заново, ты хочешь перестроить всю мозайку. Даже если она полна целиком, чего–то недостаёт, мозайка остаётся незавершённой. И тогда вдруг, в силу какого–то события, ты полностью втягиваешься в мозайку, и больше нет никого озадаченного. Никогда не было никакой проблемы. Головоломка — всегда головоломка, и никогда не бывает озадачена головоломкой. Ты озадачен только потому, что видишь мозайку–головоломку. И в тот момент, как ты видишь мозайку, ты находишься вне мозайки. И тогда ты бываешь ей озадачен. Поэтому каждую ночь ты втягиваешься в мозайку, и в глубоком–глубоком сне ты — и есть мозайка, а кто озадачен, будучи мозайкой? Никто. И каждое утро ты выходишь из мозайки и смотришь на мозайку, и тогда ты озадачен головоломкой. Тогда ты пытаешься заново сложить мозайку так, как тебе нравится. Но каждую ночь этот мозаичник полностью втягивается в мозайку, и тогда мозайка — это просто мозайка.
Очень просто. Каждое утро ты просто в воображении выходишь из мозайки и становишься отдельным от мира. И каждую ночь у тебя больше нет энергии, чтобы быть отгадчиком, так что ты автоматически бываешь мозайкой, поскольку тебя делает таким утомлённым твоё воображение. Затем каждое утро ты снова выходишь, так как ты полон свежих сил. Ты снова исследуешь: «Вчера я не мог её разгадать, но сегодня я это сделаю». Ты каждое утро обещаешь себе: «Я это сделаю», «Сегодня я буду десять часов медитировать над моей головоломкой». Ты даже пытаешься погружаться в мозайку. Но пытаясь погружаться в мозайку, ты помещаешь себя вне мозайки. Ты хочешь идти глубже в мозайку, но пытаясь идти глубже в мозайку, ты находишься вне мозайки, ты — часть головоломки. А когда ты — часть головоломки, ты озадачен головоломкой. Фантастическая головоломка. Что ещё может делать эта маленькая головоломка? Он хочет быть мозаичником. И иногда он даже достигает того, чтобы быть самим мозаичником, создателем, он создаёт всю мозайку: «Я — центр Вселенной, всё исходит от меня. Я — источник. Я реален, а всё остальное — просто моё воображение. Моё воображение. Всё — иллюзия. Но не я». Так что это продолжается и продолжается. Так продолжается эта реализация, эта веданта, эти варианты неведения. И всё, что отличается от чего–то ещё, есть неведение.
Всё, что является ведантой, всё, что может переживаться, слишком поздно. Даже чистейшее осознавание, чистейшее Я, это слишком поздно. Это просто сон о том, что Ты можешь найти Себя в своей собственной реализации. Это слишком много.
14
Имеется в виду мозайка–головоломка из кусочков картона или пластика (пазл). Английское существительное puzzle означает «загадка, головоломка, мозайка», а глагол puzzle означает «озадачивать, ставить в тупик». Карл использует игру слов «be puzzled by puzzle» (быть озадаченным головоломкой–мозайкой), которую, к сожалению, невозможно адекватно передать по–русски. —