Все корабли были исключительно красивы. В детстве Махит насмотрелась фильмов-биографий с такими страшными сценами, что от них перехватывало дыхание, потому что неизбежно возникала мысль о том, что способен сделать Флот с планетой. Не со станцией – никогда не со станцией, неизменно с планетой, всегда находящейся очень далеко, но экстраполяции давались Махит без труда. Насмотрелась она и сериальных драм о жизни на одном из кораблей тейкскалаанского легиона, в которых герои носили форму, а в свободное время устраивали поэтические соревнования. От этого тоже перехватывало дыхание. Черт, она глотала все это, как сахарные пастилки. Она, вероятно, все еще могла объяснить сюжеты, витиеватые любовные истории, политику и многосезонные сделки между фракциями, но вот она здесь, и даже после всего, что случилось с ней в Городе три месяца назад, она все еще сомневалась. Головокружительно и обреченно. То ее «я» которое переживало происходящее, и то, которое это происходящее оценивало, сомневались: «Неужели это все происходит, когда я чувствую, что это не сон? Неужели это все происходит, когда я чувствую себя цивилизованным человеком?»
И то «я», которое говорило, как Искандр, мрачное и смешливое: «Неужели это все, когда я забываю, что такое чувствовать себя станциосельником? А как насчет теперь? Мы все еще Махит Дзмаре?»
Она воображала себе Флот, страшилась его и восхищалась им, и видение Флота все еще вызывало глубокий разрыв.
У Три Саргасс таких проблем не было. Она без труда завоевала расположение или, по меньшей мере, интерес одного из офицеров связи «Жасминовой глотки», и теперь, когда они были на расстоянии оклика от самого главного из всех флагманских корабля Флота, «Грузика для колеса» яотлека Девять Гибискус, она наклонилась над плечом этого офицера и переключила трансляцию на себя.
– Говорит специальный уполномоченный Три Саргасс, нахожусь на борту корабля обеспечения «Жасминовая глотка», – сказала она. – Приветствую флагманский корабль «Грузик для колеса»! Вы обращались в министерство информации, насколько я понимаю?
Наступила долгая пауза, более долгая, чем время, за которое сигнал прошел досветовое расстояние между двумя кораблями. Махит представила себе другой мостик: Она их удивила? Вызвала раздражение? Может быть, их не оповестили о прибытии Три Саргасс?
Наконец она получили ответ: прилетевший дугой голос, гладкий, без какого-либо акцента, словно тот, кто говорил, научился тейкскалаанскому, слушая новостные сводки по радио, а то и сам был диктором.
– Добро пожаловать в Десятый легион, уполномоченный. Говорит икантлос-прайм Двадцать Цикада, действующий адъютант яотлека, она выражает сожаление в связи со своей занятостью в настоящий момент, вследствие которой не может надлежащим образом встретить вас.
– Оставим формальности имперскому суду, – ровным голосом сказала Три Саргасс. – Здесь у нас поле боя. Я с нетерпением жду возможности поговорить с яотлеком, когда у нее будет время. Мы вскоре будем на вашем борту, адъютант, прибываем на грузовом корабле с вашими поставками – это шаттл «Жасминовая глотка».
– Мы? – переспросил голос, и Махит подумала: «Что ж, хватит уже играть в простушек».
– Да, мы, – с энтузиазмом подтвердила Три Саргасс. – Я везу с собой консультанта-лингвиста. Она – варвар, но не настраивайтесь против нее. Она блестящий специалист.
На этом она оборвала разговор с адъютантом, человеком, который был вторым лицом в Десятом легионе. Махит не могла решить, то ли она в ужасе, то ли у нее приступ гордости, то ли она просто восторженно, отвратительно заинтригована. Она смотрела, как Три Саргасс выпрямилась, сверкнула офицеру связи широкоглазой тейкскалаанской улыбкой, выгнула спину, сплетя руки на пояснице. «Готовится, – подумала Махит. – Мне тоже пора».
– Консультант-лингвист? Так меня теперь следует называть? – спросила она.
Три Саргасс пожала плечами, точнее, сделала быстрое движение одним плечом и одной рукой.
– Если ты хочешь отправиться в качестве посла Лсела в Тейкскалаан, я смогу тебя представить заново, когда мы туда доберемся.
Она скользнула теплыми пальцами по запястью Махит, проходя мимо, и та легко последовала за ней, думая о цветах, которые поворачивают свои бутоны к солнцу, и о менее приятных тропизмах[9] – гравитационных колодцах и тяге насекомых к продукту разложения.
9
Ориентирование клетки относительно раздражителя (химического, светового и пр.). Если растение под влиянием раздражителя изгибается к источнику раздражителя (как подсолнух к солнцу), то это положительный тропизм, а если оно изгибается в противоположную сторону от раздражителя, то это отрицательный тропизм.