Ha Д. Востоке не всегда была у нас на высоте своего положения и высшая местная исполнительная власть, удаленная от призрачно повелевающего ею центра на многие десятки тысяч верст[23]: она шла сюда редко на работу, а чаще на беззаботное и привольное житье; она развивала и поощряла стремление к наружному, показному блеску и представительству вместо полезной деятельности; она сквозь пальцы смотрела на многое, явно вредное для государства; она откровенничала и свободно показывала "будущему врагу" нашему и то, что ему вовсе не следовало знать; она потворствовала стремлениям чиновных и высокопоставленных авантюристов к захвату ими чужой собственности, снабжая их для этого даже отрядами военной силы; а главное, она всегда смотрела на кошелек народный, как на чудодейственный и неисчерпаемый источник, из которого можно брать сколько угодно и вовсе не заботиться со своей стороны о его пополнении…
Лет за восемь перед войной "интересы России" на Д. Востоке очутились в полном распоряжении группы безответственных царедворцев — контр-адмирала Абаза, статс-секретаря Безобразова, егермейстера Балашева и адмирала Алексеева[24]. Политика, которую они повели на далеких восточных окраинах, была ими навязана России вопреки публично заявленным взглядам министерства иностранных дел…"
Смелые эксперименты и авантюры нашей наступательной политики на Д. Востоке начали, в это время, затрагивать жизненные интересы и самолюбие наших соседей, Японцев. Мы затрагивали их бесцеремонно, часто даже без надобности, но к войне с ними однако серьезно не готовились; ничуть не более готовились мы к ней даже и после отнятия нами у Японцев П.-Артура, который должен был бы к ним перейти после их войны с Китайцами, но который был взят нами у Китая в долгосрочную аренду по соглашению с Англией и Германией и как бы в компенсацию захваченных уже ими перед этим концессий, портов и угольных станций на восточно-китайском побережье вблизи Квантунского полуострова.
В этом самом П.-Артуре, как известно, при проектировании фортов из экономии[25] было приказано рассчитывать их лишь на действие снарядов шестидюймовых орудий, т. к. орудий большего калибра наш азиатский противник иметь не может ("Морск. Сборн.", 1906, № 4, стр. 54); а вероломный азиатский противник явился на поле битвы с 11-дюймовыми орудиями; 2-го декабря 1904 г. их снаряды разрушили нам каземат одного из таких фортов, и мы понесли при этом ничем невосполнимую утрату в лице умного, честного и доблестного работника, генерала Романа Исидоровича Кондратенко, который являлся как бы душою всей осажденной крепости.
Еще задолго до войны с нами Японцы изучили до тонкостей всю нашу восточную морскую базу, все слабости и особенности наших морских сил, находящихся в Тихом океане; они знали слабости наших начальников и команды; они изучили наш язык, наши сигналы, наши обычаи. Мы же, когда это понадобилось знать, оказались почти в полном неведении всего этого у Японцев. В П.-Артуре мы устроили бесконтрольное владычество надменных бездарностей; там мы создали город, в котором, по словам специального французского военного корреспондента Людовика Нодо, царил эпический разврат, смех и непристойные песни; там, в этом городе, мы сорили без счета и без пользы для России народными деньгами; там мы широко и усердно демонстрировали по завету предков, что "веселие Руси есть пити", и беспечно проглядели[26] даже и то, как наш враг, перед этим давший понять нам свое озлобление, замышлял своим набегом — вывести из строя лучшие боевые силы нашего флота, и как он под покровом ночи беспрепятственно приводил свои коварные замыслы в исполнение.
23
"В то время как Япония напрягала все свои силы для войны, мы держали на Д. Востоке людей, мало способных и скорее случайных, чем достойных исполнителей государевой задачи". "Нов. Вр.", 1905 г., 16 марта, № 10.427, статья Суворина-отца.
25
Данные о том, что надо было выполнить в Артуре для полной его обороны и что было на самом деле там выполнено при ежегодных урезках смет за все шесть лет нашего там строительства, можно почерпнуть в работе г. Тимченко-Рубана — "Нечто о П.-Артуре". Ha приведение крепости и порта предполагалось истратить по смете 59,5 миллионов рублей, а было отпущено всего 21,5 мил. руб. В то же время на город Дальний, или как звали его у нас в Москве, на город
Недели за полторы до падения наших позиций в Киньчжоу градоначальник порта Дальнего инженер Сахаров обратился к генералу Стесселю с представлением — разрешить ему перевезти в Порт-Артур дальнинское население и вывезти из Дальнего запасы угля, строительных материалов, продовольствия и вообще всего, что было возможно перевезти, но Стессель резко отклонил это предложение и так ответил Сахарову на его доклад: "Дальнему ничто не угрожает, и населению там будет житься спокойнее, чем в Порт-Артуре. А потом, когда пал Киньчжоу, задумали все это перемещение осуществить в одну ночь; но время было уже упущено; вывезти из Дальнего нам ничего не удалось, для видимости только кое-что наспех попортили в гавани; а жители Дальнего бежали из него пешком, пробираясь горами и оставив на месте все свои пожитки (см. сообщение Черниховского в газете "Раннее Утро", 1907, № 17, от 7 декабря).
26
Наместнику на Д. Востоке, адмиралу Алексееву, от министерства иностранных дел в СПб. были впрочем преподаны инструкции — "избегать всего, что могло бы возбудить подозрительность Японцев и дать им повод к открытию военных действий" (см. статью Карцова —