Отслужив литургию, мы возвратились в Антакие (Антиохию), куда в четверг 29 июля прибыл и наш владыка патриарх. Здесь, во время шестидневного пребывания, он каждый день служил обедню. Затем мы наняли лошадей и в четверг вечером 5 (4?) августа выехали из города. Миновав на следующее утро Байлан, прибыли после полудня в Искандерун.[10] Был канун Преображения, и киприоты[11] приняли нас с великим почетом. Мы присутствовали в их церкви за всенощным бдением. Во время Входа (исодос) вошло все духовенство и, приняв благословение (от патриарха), облачилось и по обычаю шествовало кругом на Входе с пением «Свете тихий». На утро наш владыка патриарх совершил литургию. Вечером мы выехали, и на следующий день, который был суббота, рано утром приехали в Паяс, где патриарх служил обедню в воскресенье, восьмое по Пятидесятнице, потом в понедельник и среду. К вечеру мы отправились, на следующее утро останавливались в Джиср Алъбарнас и доехали до Карн Капы. Дорога здесь ужасная: идет узким ущельем и сопряжена со всевозможными опасностями.
На другой день мы прибыли в хан (постоялый двор) Курд-Кулак, т.е. Волчьи уши, ибо в хане есть мечеть с двумя куполами, точь-в-точь похожими на уши волка. Отсюда мы выехали в полночь в сопровождении 18 стрелков, христиан из Паяса, и рано поутру прибыли в Миссейису (Миссис).[12] Крепость Хейят осталась у нас вправе. В полночь мы опять пустились в путь и переезжали мост на реке Джихун[13], называемой Эль-Джихан. Утром в субботу 14 августа мы прибыли в Адану и остановились в садах нашей греческой общины, которая образует город довольно большой и заключающий в себе много садов. В каждом саду от трех до четырехсот апельсинных деревьев, толщиной с самое большое тутовое дерево, дающих каждое 3 пиастра дохода. Сладких лимонов и других сортов апельсинов также великое обилие. Что касается нашего владыки патриарха, то он поехал собирать свой доход в Тарс, в малые города Тримор и Джафер-Паша и в города киприотов, лежащие в том же направлении. Потом он вернулся в Адану, и тогда мы отправились, в ночь на 29 августа, в сопровождении аги туркмен из Дамаска. Пред полуднем мы прибыли в хан Байрам-Паша и сделали привал на берегу реки Джакут. Вечером мы встали и ехали всю ночь лесами и по каменистой дороге. Было очень темно, и мы немало натерпелись страха. Утром мы достигли укрепления Колик[14] и миновали Козлук хан, то есть хан орешников, ибо кругом него растет орешник в великом множестве. Пред полуднем мы пристали в Такире, который есть знаменитый Эйлет Ибн-Рамазана[15].
На утро мы встали рано и проехали Султан-хан, причем укрепление Анаша[16] осталось у нас вправе; потом проехали Ак-Кёпри, т.е. Белый мост, бывший прежде границей владений государей черкесских (грузинских?) и османских. После того мы переехали реку Кырк-Гечид, или реку Сорока бродов, ибо мы переезжали ее вброд по счету ровно сорок раз. Пред полуднем мы прибыли в Чифта-хан, или Парный хан. Нет сомнения, что зимой здешние дороги непроходимы, как потому, что они узки, так и потому, что заливаются водой многочисленных рек. Мы останавливались на два часа, потом встали и отправились в путь к хану Мухаммед-Паша, он же Ени-хан или Олен-Кушлук (Улу-кышлак); но наступил вечер, прежде чем мы успели доехать до хана. Поэтому мы пристали в нескольких домах туркмен, так как с нами был их ага, о чем я уже упомянул, и у них провели эту ночь.
Рано утром в среду, первый день сентября, начало 7161 года от сотворения мира (1653 г. от Р. X.), мы встали и поехали к Бору, совершая путь по его области, которая по справедливости именуется бор (невозделанный): на расстоянии целого дня пути, вдоль и поперек, не увидишь зеленой травки, земля выжженная, черная. В этот день мы терпели великую скорбь, пока не прибыли вечером в Бор, прекрасное селение, где припасы дешевы, где обилие водных потоков и великое богатство. Здесь все дешево. Ритл,[17] или фунт, алеппского веса мяса стоит 4 пара, ритл хлеба — три. Ритл лучшего старого вина стоит пять пара, а новое продается по одному пара. Тут обилие в сиропе, или патоке, и винограде. Есть также удивительный пороховой завод, работающий колесами, подобными колесам водяной мукомольной мельницы: они очень велики, и по мере того как поток воды вращает их, они поднимают и опускают деревянные чурбаны, стоящие в ряд для толчения пороха; помешиванием и пересыпанием его занят один человек днем, другой ночью. Это выдумка хорошая и достигающая цели при малом труде. Здешние христиане очень набожны и говорят по-турецки. Они пожелали, чтобы мы у них остановились, и оказали нам прекраснейший прием.
15
Вероятно,