Я нарочно привела для читателя эту длинную цитату, потому что в ней Линч коснулся почти всех особенностей природы древней Армении. Она возникает тут во всем своем континентальном своеобразии: с сухой, трескающейся от безводья почвой, но богатейшей, если только приложить к ней руки, создать искусственное орошение с малой ее обжитостью, — признаками жизни у редких источников воды, — у канала, ручейка, над речным ущельем, где группировались и архитектурные памятники прошлого и клочки обработанной земли; с ее, казалось бы, такой страшной однотонностью почти безлесного, волнистого пейзажа, а в то же время с таким изумительным многообразием игры света, когда каждое изменение в небе, каждое плывущее облако меняют цвет и очертания далеких горных склонов; с прозрачной и свежей сухостью ее воздуха, необычайно бодрящего и необычайно ясного, где все словно лежит на расстоянии протянутой руки, — и тень играет строительную роль в пейзаже, усиливая его гигантскую стереоскопичность; и, наконец, со странным земляным жильем, так называемым «хацатуном» или «глхатуном» — по-армянски, «карадамом» — по-азербайджански, — черной избой, подземельем, где сухая вулканическая, крепко обитая почва зимой сохраняет тепло, а летом прохладу. Линч не только всего этого коснулся как географ, но и наметил общий вывод, — он заговорил о «прозвучавшей ноте знакомой мелодии». Для тех, кто уже знает прелесть армянского нагорья, дышал его крепким воздухом, наслаждался ясностью его неба, прелестью его красок, очарованием больших пространств, приближенных к вам необычайной чистотою воздуха, природа Армении действительно напоминает песню, которую, узнав, хочется петь и петь, повторять без конца, потому что при повторении она становится для вас все краше и краше.
2
Каждая особенность земли имеет свое выражение в цифрах и фактах ее истории. Горы Кавказа, в юго-восточной части которого лежит Советская Армения, кажутся нам очень древними, — ведь древностью веет от одного названия горы Арарат. Но геологи считают эти горы еще очень молодыми: до сих пор свежи следы могучих горообразовательных процессов, когда-то раскалывавших и сжимавших здесь недра земли.
Вот что говорит, например, наш советский вулканолог, академик А. Н. Заварицкий об этих процессах:
«Рельеф этой страны и вместе с ним существенные черты климата, почвы Армении, распределение водных источников, с которыми так тесно связана здесь вся жизнь, ряд полезных ископаемых и прежде всего те замечательные материалы, из которых построены прекрасные здания армянских городов, самый вид армянских деревень — все это отражает собой историю недавнего геологического прошлого Армении и прежде всего говорит о тех вулканических извержениях, которые сравнительно недавно происходили на ее территории…» [5]
Армения не только полна свежих следов этой деятельности, но здесь еще и сейчас ощущаются подземные толчки большей или меньшей силы, потому что многие горы Армении — это потухшие и полупотухшие вулканы. В течение последней четверти прошлого века в Армении произошли два больших землетрясения, порядком разрушившие ее города Ленинакан и Горис. Не состарился и патриарх Арарат. Отголоски бурных событий в его недрах то и дело дают себя знать в виде обвалов, наводнений, трещин, а в 1840 году он похоронил на своих склонах большое армянское село Ахури. Потоки застывшей лавы покрывают склоны армянских гор. А территория самой Советской Армении — это лишь часть того огромного «вздутия земной коры», которое, по словам некоторых географов, протянуто «через всю Азию с востока на запад, от Эгейского и до Японо-Китайского моря»[6].
Своеобразное положение всей республики высоко в горах сочетается с большою ее изрезанностью, часто делающей очень трудными сношения отдельных районов друг с другом. Если посмотреть на карту, можно увидеть, как вся она исчеркана коричневыми хвостиками горных хребтов. На самом севере, где начинается Грузия, — Мокрые горы, носящие ныне названье Гукасянских и Кечутских, Базумский и Памбакский горные хребты, идущие параллельно друг другу и разделенные узким ущельем реки Памбак; в центре — хребты Гегамский, Южно-Севанский, Севанский и Мургуз, обрамляющие синее зеркало высокогорного Севанского озера; на юге — Зангезурский, Баргушатский и Айоц-дзорский хребты.
Эти хребты Армении идут двумя рядами: на севере они почти параллельны; в центре они ломаются, расходясь вокруг озера Севан; на юге то снова сближаются, то расходятся в стороны. Между горными хребтами лежат Памбакская, Зангезурская и другие долины, Лорийское и Ленинаканское плато, большая центральная Араратская равнина.
Но горные хребты прорезываются еще десятками других незначительных ущелий, и многие из них прячут свои небольшие долины, в которых уже тысячелетия назад шла жизнь армянского народа, как сосредоточивается она в них и сейчас. Вот почему с древнейших времен сохранился в Армении своеобразный учет долин, счет на долины. До сих пор можно услышать у армянских сказителей про злое чудовище, обложившее родник или захватившее речку, чтобы сторожить от смертных число долин, не давая никому их сосчитать[7]. Любопытно, что еще в 95 году до нашей эры, когда молодой царевич Тигран II был заложником у парфян, он, по свидетельству Страбона, должен был отдать Парфии в виде выкупа за свое освобождение «семьдесят долин»[8].
Над этим миром горных хребтов, ущелий и бесчисленных долинок стоят, осеняя их, две горы, как постоянные величавые спутницы армянского пейзажа. Одна — Арарат (по-армянски — Масис), высотой в 5 с лишним тысяч метров, — возносит свое белоснежное двуглавие над Арменией, зимою и летом оставаясь закованной в вечный снег; она, правда, находится сейчас за рубежом республики, в пределах Турции, но это гора армянской истории и легенды, гора армянского пейзажа, неотъемлемая от него, как Везувий от Неаполя, и потому описание Армении без нее немыслимо. Другая — Арагац (по-азербайджански — Алагез) — потухший вулкан, высотой в 4095 метров; вершина его с поздней осени до позднего лета окутывается в снег, не очищаясь от него целиком даже в самые жаркие дни. Четыре выступа Арагаца стоят в небе, как полураскрытый бутон гигантского гранатового цветка, а пологие склоны почти незаметно сползают к огромному основанию, захватывающему изрядный кусок горизонта.
Кроме этих двух гор, как основных слагаемых армянского пейзажа, есть свои высокие вершины у каждого горного хребта Армении. Будь они на низинах, Армения казалась бы вся покрытой кристаллами высоких гор. Но эти зубцы только венчают высокое нагорье, средняя высота которого — вспомним! — сама по себе равняется высоте хорошей вершины. И потому эти горы не очень выделяются, подчас их не заметишь, а главное — не запомнишь. А между тем самая высокая вершина Зангезурского хребта, гора Капуджух, достигает солидной цифры — 3917 метров; вторая, Демур, того же хребта, немногим меньше — 3381 метра; а третья, Гоги, Айоц-дзорского хребта, — 3134 метра.
Вокруг Севана тоже немало крупных вершин высотою от 3600 с лишним метров: Варденис Южно-Севанского хребта; Аждаак, Спитакасар и Гехасар Гегамского хребта; Карахач Севанского хребта; Инал хребта Мургуз. Значительно меньше их, но зато гораздо известнее у народа и другие горы — чудесная Лалвар Памбакского хребта, вся овеянная и старой и новой поэзией; гора Ара, по имени мифического армянского царя Ара Прекрасного; Змеиная гора… С каждой из них связаны многочисленные легенды. Но одна из самых любимых народом гор, неустанно воспеваемая поэтами, — это Арагац, о котором поет Аветик Исаакян:
Арагац — это важный экономический фактор, дающий Армении и богатые пастбища и воду. А вода, как уже сказано выше, всегда была у армян самым драгоценным «ископаемым».
5
6
В «Физической географии ССР Армении» проф. С. Д. Лисициана, изданной на армянском языке, — откуда и взяла обе цитаты, — это вздутие земной коры, образовавшее Кавказский хребет, объясняется действием силы того «бокового давления», которое направлялось «с севера — довольно рано затвердевшими пространствами русско-сибирской равнины, а с юга — тем исчезнувшим обширным плоскогорьем, которое когда-то Индостан и Аравию соединяло с Африкой и Мадагаскаром».
8