Ибн Джубайр сообщает и о религиозных собраниях багдадских шейхов, на которых он присутствовал. Судя по тому, что их участники «совершали зикр», описываемые сборища также носили суфийский характер. Это подтверждается и тем, что одно из собраний возглавлял выходец из Ирана, где суфизм нашел особое распространение, — шейх имам Ради ал-дин ал-Казвин и, на другом присутствовал глава улемов Хорасана.
Интерес нашего автора к мусульманскому мистицизму выразился и в том, что он посетил шейха-аскета Абу-л-Иакзана в Насибине, а также аокетов Харрана, города, который характеризуется как «место пребывания благочестивых аскетов, пристанище бродячих отшельников, отрешившихся от мира».
Несомненное ослабление в рассматриваемый исторический период шиизма на Арабском Востоке засвидетельствовано и сообщением Ибн Джубайра об уничтожении суннитами за несколько лет до его паломничества исмаилитов, обосновавшихся в селении ал-Баб, между Халебом и Бузаа. Однако в Сирии, особенно в дамасской провинции, шиизм был еще силен. Ибн Джубайр находит шиитов здесь более многочисленными, чем сунниты; из их сект он называет имаматов, заидитов, исмаилитов, нусайритов, гурабийа. Крепости сирийских еретиков-исмаилитов, по его словам, продолжали существовать на склонах Ливана; их главного шейха — Рашид ад-дина Синана он называет «дьяволом в человеческом образе».
В «Путешествии» нашло отражение и столь значительное явление эпохи, как существование множества государственных образований, возникших на развалинах империи Великих Сельджуков, что явилось заключительным этапом тюркизации Ближнего Востока. Ибн Джубайр неоднократно упоминает Изз ад-дина Кылыч Арслана II, султана малоазийских Сельджукидов (1156—11188); его дочь совершала паломничество одновременно с нашим автором. Как известно, эта ветвь тюрок утвердилась в Малой Азии в конце XI в., сделав своей столицей Конью и распространив власть к югу до Киликии, а к северу — до Анатолии.
В записках Ибн Джубайра неоднократно говорится и о султане сирийских Сельджукидов — атабеке Hyp ад-дине Занги (1146—1174), которому он весьма симпатизировал по причине успешной борьбы султана с крестоносцами, а также его благочестия и великодушия. О прочих, мелких сирийских и иракских правителях, чьи звучные титулы не соответствовали, по мнению Ибн Джубайра, их действительным качествам, он отзывается с презрением.
Большой интерес представляют известия Ибн Джубайра о положении мусульман в Сицилии, завоеванной норманнами в 1071 г.
Кроме упоминавшихся сведений по экономике Иерусалимского королевства в книге Ибн Джубайра можно найти и другие факты экономического характера: он подробнейшим образом рассказывает о снабжении Мекки продуктами питания и не забывает упоминать о рынках в городах и селениях, через которые проезжал. Особенно большое впечатление произвели на него рынки Халеба и Дамаска.
Поразительна способность Ибн Джубайра к тонким наблюдениям природы — особенно морей и пустынь Верхнего Египта и Северной Аравии — свойство, не характерное для средневековья, будь то в христианской или мусульманской литературе[3]. Обстоятельные описания плавания по Средиземному морю на генуэзских кораблях интересны и в другом аспекте: они свидетельствуют о господстве на нем в ту эпоху европейцев и дают представление о тогдашнем техническом уровне мореходства; к сожалению, с этой точки зрения труд Ибн Джубайра еще недостаточно изучен[4].
Книга написана в основном ясным, выразительным языком, лишь отдельные ее места — рифмованная проза, витиеватая и синтаксически сложная; иногда Ибн Джубайр включает в книгу собственные стихотворные строки.
Однако — на что в свое время обратил внимание М. Годфруа-Демомбин — когда Ибн Джубайр употребляет технические термины, обозначающие столбы или колонны, мраморные украшения, мозаику, имитацию мрамора или дерева и т.п. (причем неизвестно, местные ли это слова, андалусские или авторские), переводчик не всегда в состоянии найти им точный эквивалент[5]. Это относится прежде всего к описанию мечети Омейядов в Дамаске, особенно ее купола и знаменитых часов, некоторых деталей мекканских святилищ, лагеря иракских паломников.
Значение «Путешествия» в том, что автор рисует перед современным читателем яркую картину жизни Арабского Востока в конце XII в. в ее политическом, идеологическом и в меньшей степени — экономическом аспектах, а также в области искусства, архитектуры, исторического быта и нравов.
4
A. Gateau. Quelques observations sur l'interet du voyage d'lbn Jubayr. — «Hesperis», 291.