Когда же наступило утро, Аллах явил свое милосердие: тучи рассеялись, погода улучшилась; взошло солнце, море стало утихать. И люди увидели в этом хорошее предзнаменование; вернулась радость, и отчаяние исчезло.
Хвала Аллаху, который показал нам величие своего могущества и затем восстановил все добротой своего милосердия и кротостью своего сострадания; хвала тому, кто равен ему в милости и благости!
В это утро нам стал ясно виден берег Сицилии, большую часть которого мы уже прошли; оставалась лишь меньшая.
И те, кто присутствовал [на корабле] из морских капитанов, румийцев или мусульман, имевших опыт путешествий по морям с их опасностями, сошлись на том, что никто из них не видел подобной бури. Слова слабы для передачи этого!
Между берегами двух упомянутых островов, Сардинии и Сицилии, около 400 миль, и мы уже прошли вдоль сицилийского побережья /38/ более 200 миль. Затем мы лавировали около него, так как ветер стих. А вечером в пятницу 21-го этого месяца [16 марта 1183 г.] мы отчалили от того места, где стояли на якоре, и в начале этой ночи отошли от упомянутого берега. И встали мы утром в субботу, а между берегом и нами был» уже большое расстояние и нам стала ясно видна гора с вулканом; а это гора огромная, поднимающаяся в небеса и одетая в снега.
Нам сообщили, что в ясную погоду она видна с моря на расстоянии более 100 миль.
Мы настойчиво продвигались и надеялись, что ближайшей к нам сушей будет остров Акритш, а это один из островов румийцев, подчиненный правителю Константинополя, между ним и островом Сицилия расстояние в 700 миль. Аллах дарует легкость и благополучие по своей милости! А протяженность острова Акритша около 300 миль. И в ночь на вторник 25-го этого месяца, а это 22-е месяца марта [1183], мы поплыли вдоль острова, предполагая [его существование], но не видя его воочию.
Утром этого дня мы отделились от него и направились к нашей цели, а между островом и Александрией 600 миль или около того. Утром в среду 26-го этого месяца [23 марта] нам стал ясно виден большой берег, тянущийся до Александрии и именуемый землей Магриба. Оттуда мы подошли к местности, называемой, как нам сказали, Островами голубей[29], а между нею и Александрией около 400 миль. Мы продолжали наше плавание, а упомянутый берег был от нас справа. Утром в субботу 29-го этого месяца [26 марта] Аллах явил нам радостный знак спасения в виде александрийского маяка, находившегося примерно в 20 милях от нас[30].
Хвала Аллаху за то, что он наделяет избытком своей милости и великодушным заступничеством!
/39/ В конце 5-го часа этого дня мы бросили якорь в гавани этого города, а затем высадились, и Аллах тот, у кого просит помощи находящийся в его власти! Мы 30 дней находились на волнах моря, а высадились на 31-й, ибо мы поднялись [на корабль] в четверг 29-го месяца шаввала, а сошли с него в субботу 29-го месяца зу-л-када, соответствующую 26 марта. Хвала Аллаху за то, что он даровал нам легкость и безопасность! Мы просили его — хвала ему! — о счастливом завершении [путешествия] с достижением желанной цели и скором возвращении на родину в здравии и благополучии. Ибо это он дарует благо, нет господина, кроме него!
Мы поместились там в фундуке[31], известном как фундук ас-Саффар, вблизи мыловарни. Месяц зу-л-хиджжа того же года [28 марта — 25 апреля 1183г.]
Он начался в воскресенье, во второй день нашего пребывания в Александрии. И первое, чему мы были свидетелями в день нашего прибытия, заключалось в том, что на корабль поднялись чиновники правителя для описи всего находившегося на нем. Они вызвали одного за другим всех мусульман, которые там находились, записывали их имена и приметы, а также название их страны. Каждого из них расспрашивали о имеющихся при нем товарах и деньгах для взимания закята со всего этого, не стремясь узнать, истек ли годовой срок или нет[32]. А большинство мусульман стремилось лишь к выполнению предписаний религии, не имея при себе ничего, кроме припасов [на время] их путешествия. Но от них потребовали уплатить закят, и никто не спросил, истек ли годовой срок или нет.
А одного из нас, Ахмада ибн Хасана, заставили высадиться, чтобы расспросить его о новостях Магриба и о товарах, [имевшихся] на корабле. Под надзором его провели сначала к правителю, затем к кади, затем к чиновникам дивана, затем к приближенным /40/ правителя.
И везде его расспрашивали и записывали его слова, а затем отпускали. А мусульманам было приказано доставить их имущество и избыток провизии; этим распоряжались чиновники на берегу моря. Все, что было доставлено, унесли в диван; туда стали вызывать одного за другим для предъявления его поклажи.
29
Перевожу, подобно Бродхурсту, «Острова голубей». Годфруа-Демомбин переводит «Острова лихорадки» ([Broadhurst R.-J. С.]. The Travels of Ibn Jubair, n 9; Ibn Jоbair. Voyages. Trad... par M. Gaudefroy-Demombynes, P.l, c.78).
31
Фундук (греч.) — так называли в ту эпоху гостиницы в странах Северной Африки. Фундук представлял собою двор, окруженный помещениями для жилья со всех четырех сторон.
32
Закят — очистительная милостыня, внесение которой является одной из основных обязанностей мусульманина, установленных Мухаммадом. С развитием мусульманского государства эта обязанность приняла характер ежегодного государственного налога, включавшего въездные и выездные пошлины, поступления которого шли не только на поддержку нуждающихся, но и на другие щели. Разработка предписаний о закяте связывается с именем «праведного» халифа Абу Бакра. В целом он не должен был превышать 2,5% со всего движимого и недвижимого имущества мусульманина. Существовал минимум имущества, с которого налог не брался. Взимание налога должно было совершаться лишь один раз в год. Однако эти предписания, судя по рассказу Ибн Джубайра, не всегда соблюдались на практике.