Выбрать главу

Потом пришла очередь проповеди. Отец Глейз читал ее на lengo nostro, что означает «наш язык», то есть на провансальском, а потому я почти ничего не понял. Говорят, что в этом языке много латинских и греческих корней, но на слух он звучит скорее как сильно преувеличенный французский и полон чудесными, перекатывающимися на языке словами вроде escoundoun, moulounado и cauto-cauto. Из всей проповеди, кроме «аминь», я узнал только одно слово, и неудивительно, что это было слово rabasse, то есть «трюфели». Тем временем их присутствие чувствовалось в воздухе все явственнее: по рядам пустили корзины для сбора пожертвований. Мой сосед, получив корзину, подержал ее в руках, словно драгоценный кубок, наклонив голову, глубоко вдохнул исходящий из нее аромат, а потом развернул алюминиевую фольгу и опустил туда свой вклад.

Для поощрения дарителей хор в это время исполнял песнопение в честь святого Антуана. Вряд ли после его прослушивания у святого могли остаться какие-то сомнения в том, что от него требуется:

Bon Saint Antoine, donne-nous Des truffes en abondance Que leur оdeur et leur bon gout Fassentaimer la Provence,

что в переводе означает: «Дай нам трюфелей, святой Антуан, да побольше».

Просьба эта продиктована не одной только жадностью, как могло бы показаться с первого взгляда. Ведь если святой Антуан к ней прислушается и дарует трюфельное изобилие, от этого не в последнюю очередь выиграет и церковь, ибо, согласно традиции, все собранные во время службы пожертвования будут проданы с аукциона, а вырученные средства пойдут на благотворительность и на содержание храма Божьего.

Пожертвования унесли в глубь церкви, чтобы подсчитать. Вид корзин, заполненных экзотическим салатом из трюфелей и крупных купюр, лично мне показался многообещающим. Теперь, когда Мамона послужил Богу, прихожане поднялись со своих мест и двинулись к выходу. Хор проводил нас «Аллилуйей» Генделя. Снаружи выяснилось, что дождь прекратился, — «Промысел Божий», — объяснил один благочестивый сборщик трюфелей, взглянув на небо, — и потому аукцион состоялся, как и планировалось, на открытом воздухе, прямо перед зданием Hôtel de Ville[25].

В центре небольшой площади стоял стол, и, когда площадь заполнилась людьми, аукционист забрался на него. Вел аукцион один из confrères[26], джентльмен, который запросто мог бы получить grandprix за свои необыкновенные усы — роскошные, лихо закрученные прямо к небу и столь же неохватные, как и поля его черной шляпы. Можно сказать, виртуозные усы.

По толпе пробежал слух о том, что сегодняшний сбор оказался не слишком богатым. Покупателям придется поглубже залезть в карманы: год был неурожайным, и это отразилось на содержимом корзин. Всего набралось три жалких килограмма трюфелей. Для сравнения, в прошлом году было пожертвовано семь килограммов. Значит, цены будут высокими. Правда, месье Эскофьер, восьмидесятилетний confrère, уверял, что это стоящее вложение. La truffe, — заявил он, — ça rend les femmes plus gentilles et les hommes plus gallant[27]. Ради этого стоило потратиться.

Аукционист в последний раз провел по усам тыльной стороной ладони и приступил к делу. С апломбом, достойным ветерана «Сотбис», он для начала подготовил аудиторию к неизбежным расходам.

— Лето выдалось засушливым, и в результате трюфелей выросло мало. Очень мало. А, как вы все понимаете, редкости стоят дорого. Но… — он развел руки в стороны, развернув ладонями к небу, и пожал плечами, — …вы всегда можете сэкономить на вине.

Потом он высоко поднял и продемонстрировал собравшимся первый трюфель, и из передних рядов кто-то предложил:

— Девятьсот франков!

Аукционист уставился на кричавшего с выражением скорбного недоумения на лице:

— Правильно ли я расслышал? Жалкие девятьсот франков? За этого монстра, который весит двести двадцать граммов — и это, заметьте, без крошки земли, хоть сейчас клади в омлет?

Со своего возвышения он оглядел поднятые к нему лица и с надеждой приложил руку к уху. Кто-то выкрикнул тысячу франков. Недостаточно. Аукционист прибегнул к секретному оружию, за право использовать которое дорого заплатили бы парни из «Сотбис», — к Божьей помощи.

— Вы хотите спастись или нет, вы, шайка грешников?! — загремел он. — Ну давайте же! Раскошеливайтесь!

Воодушевленные мыслью о спасении, покупатели подняли цену до полутора тысяч франков, и только тогда молоток опустился.

вернуться

25

Мэрия (фр.).

вернуться

26

Братья (фр.).

вернуться

27

Трюфель делает женщин добрее, а мужчин — галантнее (фр.).