4 октября.
Из-за плохой погоды мы не могли двинуться; узнали, что на следующий день снова кто-то придет от губернатора к послу. На обоих берегах этой реки говорят на нескольких языках: где на не-немецком, где на курляндском[31]. Сегодня услыхали, что в городе издан приказ не допускать чужих из Курляндии. Пока наш корабль не в городе и не разгружен, они не хотели, чтобы мы пришли к ним в город. В субботу, после полудня, к нам опять подошел старший лейтенант Стефкен с разрешением дойти до усадьбы Х. Беккера, куда мы сразу направились, но встречный ветер вновь помешал нам.
5 октября.
Рано утром, в воскресенье, мы подошли к упомянутому месту и в тот же день присутствовали на церковной службе. Река имеет с одной стороны много рукавов. Берег на той стороне, где стоит усадьба, очень низкий, на противоположной стороне — высокий песчаный. После полудня я направился на лодке к усадьбе: она расположена по-голландски, постройки — по обычаям страны — из скрепленных бревен. Я видел, что дети здесь, как и в той деревне с землянками, ходили нагими, в одних лишь рубашках; взрослые тоже плохо одеты; они ни слова нашего не понимали, это странно, потому что в соседнем городе говорят по-немецки. Здесь в течение двух дней стояли 20 солдат, чтобы охранять посла, когда он выйдет на берег, но теперь они уже ушли; осталось только несколько офицеров, которые нас спросили, собирается ли посол сойти на берег, в этом случае они отправят к нему вестового; мы сказали, что не знаем его намерений.
Эти все тоже очень боялись нас, не смели близко подойти, и мы кричали друг другу издали.
6 октября,
в понедельник, некоторые из нас хотели выйти на берег купить у крестьян молочные продукты. Нам отказали в этом солдаты, находившиеся на берегу, сказав, что у них есть приказ никого из наших не пускать на берег, в чем мы скоро убедились, ибо, когда я и еще один (из наших) хотели выйти на берег немного прогуляться, нас не пустили солдаты, и мы, чтобы не подвергаться оскорблениям, сразу вернулись. Теперь на обоих берегах были солдаты, они мешали всякому допуску к нам. Вскоре после полудня двое из ратуши пришли как депутаты приветствовать посла и выразили свое сожаление, что его так долго задержали здесь, предложили свои услуги и т.п. в длинной немецкой речи по их обычаю. От нашей стороны посол ответил с такой же вежливостью и любезностью. Отчаливая, мы выстрелили три раза.
7 октября.
На следующий день мы получили разрешение выйти на берег, не подходя близко к домам. Посол отправился с целой свитой прогуляться по высокому берегу реки; солдаты следовали за нами издали. То же самое произошло и после полудня. Земля здесь просторная, место высокое и сухое, заросшее вереском и кое-где соснами, домов немного, хорошо для прогулок и проветривания, что нам и предписали, так они боялись чумы. К вечеру подошли к нам несколько нидерландских купцов, с которыми мы, все оставаясь на своих судах, стоящих борт о борт, выпили глотка два, не переходя друг к другу.
8 октября,
в среду, к полудню, упомянутый старший лейтенант снова пришел к нам от имени генерал-губернатора, извиняясь, что еще не может дать нам возможности заниматься делами (т.е. выйти на берег), он предложил свои услуги расквартировать нас всех у горожан, как только кончится срок карантина; жаловался, что некоторые наши люди были в кабаке на берегу и плохо себя вели, вопреки обещанию и запрету.
31
Под "курляндским языком" ("Coerlants") подразумевается курляндский вариант латышского, под "не-немецким" ("Onduyts") — вероятно, южнолифляндский вариант латышского; между этими двумя вариантами имелись значительные диалектные различия. Однако не исключено, что в данном случае Витсен "не-немецким" называет ливский язык, родственный финскому. В записи от 16 октября также не вполне ясно, употребляет ли он слова "не-немецкие" и "курляндские" (крестьяне) в качестве синонимов или нет. Адам Олеарий пишет об обитателях Риги, что они "кроме немецкого, пользуются курляндским и литовским языком". Иохан Арнолдс ван Бранд (Johan Arnolds van Brand) различает пять языков, на которых разговаривают в Лифляндии: 1) ливский, 2) латышский, или курляндский, 3) эстонский, 4) немецкий, 5) шведский. Если исходить из такого перечня языков, то правильнее будет считать, что Витсен под "курляндским" подразумевал латышский, а под "не-немецким" — ливский язык.