Наконец все его достали, он взял банан и подал его слуге со словами: «Вот, дай ему этот банан, и с ним всё будет в порядке». Слуга простёрся ниц и поблагодарил его, а потом помчался домой с бананом. Там он размял банан и дал его умирающему; тот съел его и с последним кусочком умер.
Какие выводы можно сделать из этой истории? Что это за «всё в порядке»? Махарадж-джи не говорил, что его ученик поправится, — он просто сказал, что с нам всё будет в порядке. С чего вы взяли, что «в порядке» означает остаться в этой уже проработанной инкарнации?
Когда я впервые приехал в Индию в 1967 году, у меня был, как я его называл, лендроверный период. Мы с моим другом Дэвидом колесили по всей стране в огромном лендровере, в магнитофоне у нас играли концерты Вивальди, мы ели консервированного тунца, пили хлорированную воду и держали окна закрытыми, чтобы до нас не добрались злые микробы. Прибыв в Бенарес, мы остановились в первоклассном отеле английского типа. Но стоило мне выйти на улицу, тут-то всё и начиналось.
Бенарес — это индийский город смерти, её здесь не прячут от людских глаз, как у нас, на Западе. В Бенаресе, когда кто-нибудь умирает, его заворачивают в ярко-оранжевую ткань и укладывают на деревянные носилки. Потом тело, сопровождая пением имени Рамы, открыто несут через весь город к гхатам[105] сожжения. Всё это значительно отличается от наших похорон, где принимают кучу всяких антисептических мер. Индуисты стараются приехать в Бенарес умирать, ибо есть поверье, что в таком случае к ним придёт Шива и в самый момент расставания души с телом шепнет им на ухо имя Рамы, приносящее просветление. Другими словами, для тех, кто понял, что в этой жизни к чему, это очень благоприятное место для смерти.
Как и в случае с тибетскими монахами, читающими «Книгу мёртвых» у одра умирающего, это поверье отражает представления о том, что направление мысли в момент смерти очень важно. Обе мировоззренческие системы предусматривают реинкарнацию, и обе включают две основные составляющие духовного взгляда на проблему смерти: во-первых, очень важно, о чём вы думаете в момент смерти; во-вторых, ключом к прекращению перерождений является отказ от привязанностей. И бенаресские традиции, и «Книга мёртвых» показывают способ пройти через врата мироздания в мгновение смерти и оказаться непосредственно в объятиях Господа. В каждом варианте имеется набор символов и ритуалов, долженствующих в самый нужный момент напомнить вам правила игры. В Гите Кришна говорит: «Умирая, думай обо мне». И для облегчения этой задачи есть специальные техники.
Но во время моего первого визита в Бенарес я ничего этого не увидел. Гуляя по улицам города, я видел множество несчастных созданий, больше напоминавших обтянутые кожей скелеты, больных проказой или какими-то другими ужасными болезнями. Они ползали и копошились в пыли со своими чашами для подаяния; их были сотни и сотни. У каждого из них был маленький мешочек, подвязанный к набедренной повязке или к сари, в котором было всего несколько монет, чтобы купить дрова для погребального костра.
Я бродил по улицам Бенареса. Я только что пообедал в отличном ресторане, съел на десерт мороженое, которое стоило больше денег, чем эти несчастные когда-либо видели за раз, в кармане у меня была пачка трэвел-чеков, и я осматривал достопримечательности древнего индийского города. Но чем больше я гулял, тем хуже мне становилось, потому что меня с головой захлестывала жалость к людям, которых я видел вокруг. Мысль о том, что я являюсь счастливым обладателем трэвел-чеков, а у этих людей не на что купить еды, сделалась совершенно невыносимой. Я кинулся обратно в комнату отеля и забился под кровать. Для меня это было слишком. Чем-то вся эта ситуация походила на встречу Будды со стариком, больным и умирающим.
Через несколько месяцев я вернулся в Бенарес. Однако между этими двумя приездами я успел познакомиться с Махарадж-джи и открыться новому пониманию сущности игры. Благодаря этому я начал понимать, в чём секрет Бенареса. Я пошёл у гхатам сожжения, что возле реки. Это такие специальные места на берегу Ганга, где сжигают трупы и где это делали с незапамятных времён. Я провёл целую ночь, стоя там, у гхатов; вокруг меня пылали мертвые тела, распространяя запах горящей плоти; видел, как черепа разбивали палкой[106], и слышал шепот Шивы: «Рама, Рама, Рама».
Теперь, глядя на этих ползающих в пыли людей, я видел уже нечто совершенно другое. Я смотрел на происходящее с их точки зрения и, к своему огромному удивлению, вдруг понял, что они, в свою очередь, испытывали огромную жалость ко мне, — потому что они уже сделали это — добрались до Бенареса, чтобы умереть здесь, а мои шансы сделать это были ничтожно малы. «Посмотрите на него — мечется тут, не имея понятия, куда ему идти!» И с этим новым пониманием происходящего пришла огромная радость за этих людей. Они были счастливы — они знали, что уже почти дома!
105
106
Разбитие черепа палкой входит в ритуал кремации (обычно это делает старший сын покойного). —