А в Новом Свете был пейот — психоделический кактус. Мне довелось принимать участие в пейотной церемонии — это был красивый ритуал, уходящий корнями в традиции американских индейцев. Ценность подобных церемоний состоит в том, что психоделический опыт здесь носит сугубо ритуальную окраску и для него имеются социально адекватные формы. Так что если вас вдруг что-то напрягает или путешествие пошло как-то неудачно, то у группы всегда есть возможность помочь вам проработать это. Однажды ночью мы все вместе провели несколько часов, пытаясь помочь выбраться одному «застрявшему» человеку, потому что солнце не могло взойти, пока его восприятие не очистится. Было уже четыре часа утра; ночь была долгой и холодной, и все с нетерпением ждали восхода солнца, но оно не могло подняться над горизонтом, пока наш друг не вырвется из переживаний, которые удерживали его. Помогать должны были все, и к нему устремлялся поток невероятной любви и внимания. Это была необычайно запоминающаяся церемония.
Через некоторое время после моей первой встречи с Махарадж-джи он спросил меня про то, что называл моим «йогическим снадобьем» — ЛСД. Я порылся у себя в сумке, извлёк коробочку с пилюлями, которую всегда носил с собой, и показал ему лежавшие в ней три капсулы с ЛСД — около девятисот микрограмм, очень солидная доза. Он взял их у меня и положил себе в рот; после этого он целый день продолжал разговаривать и заниматься всеми повседневными делами, причём с ним абсолютно ничего не происходило.
Через некоторое время я вернулся в Америку, что-то написал об этом эпизоде и несколько раз возвращался к нему в лекциях. Но внутри у меня всё время шевелилось сомнение: может быть, благодаря ловкости рук или гипнотическому внушению Махарадж-джи вовсе не принял мои таблетки, а просто перебросил их через плечо или сделал ещё что-нибудь в этом роде? (Вот он — мой неугомонный интеллект, снова за работой!)
Когда я в следующий раз приехал в Индию, Махарадж-джи пригласил меня к себе и сказал:
Ты давал мне какое-то лекарство, когда был у меня в последний раз?
— Да, Махарадж-джи, — ответил я.
— Я его принял?
— Ну, думаю да, Махарадж-джи.
— И что случилось?
— Да ничего.
— Джао, джао (иди отсюда)! — сказал он мне тогда. На следующее утро Махарадж-джи снова позвал меня к себе и сказал:
— У тебя есть ещё то лекарство?
— Да, — ответил я.
— Давай его сюда.
Я достал ЛСД, которое было у меня в сумке. На этот раз у меня оказалось пять таблеток, одна из которых была сломана. Он взял четыре целых — огромная доза, около тысячи двухсот микрограмм чистого ЛСД — и демонстративно положил их себе на язык, устроив из этого почти пантомиму, так чтобы у меня не оставалось ни малейших сомнений, что он действительно принял их.
Проглотив все четыре, он спросил:
— Пани (Можно мне воды)?
— Конечно, — ответил я.
Я принёс ему воды, и он отпил немного из чашки.
— Они сделают меня безумным? — спросил он.
— Возможно, — ответил я. — Можешь теперь делать, что захочешь.
(Следует всё время помнить, с кем ты разговариваешь, не так ли?)
— Сколько это будет продолжаться?
— Около часа, — ответил я.
Тогда он подозвал старика, у которого были такие огромные карманные часы на цепи, которые более естественно смотрелись бы на стене вокзала. Махарадж-джи заставил его сесть рядом с собой на циновку, опёрся на него и уставился на часы — это была комедия, достойная братьев Маркс![101] В какой-то момент, где-то через полчаса,
Махарадж-джи скрыл лицо под покрывалом на несколько минут. Когда же он его откинул, под ним обнаружилась физиономия душевнобольного с языком наружу и глазами, сведёнными к носу. «Матерь Божья! — подумал я. — Что я наделал! В первый раз он действительно не принимал ЛСД и знал, что я это знаю, потому что хорошо читает мысли. А теперь он решил действительно проглотить его — но не знал, к чему это может привести, и вот он сошёл с ума, этот милый старый человек! Ох, и всё это теперь на моей совести!» В этот момент Махарадж-джи посмотрел на меня и стал хохотать. Он всё смеялся и смеялся над тем, как ловко разыграл меня, и не мог остановиться. После этого он вернулся к своим обычным занятиям, разговаривая с посетителями и угощая их фруктами.
По истечении часа Махарадж-джи ткнул пальцем в стариковские часы и спросил:
— Ну, что скажешь?
— Думаю, оно не сработает, — сказал я.
— А посильнее у тебя ничего нет?
— Нет, Махарадж-джи. Он пожал плечами.
101
Братья Маркс, Граучо, Гарпо и Чико, — популярные американские кинокомики 20–40 гг. —