– Я… я сказал бы, – тихо ответил Карст, – так звали высокого блондина, лежавшего в лодке, – я бы определил это как смерть от… старости…
– Какого возраста были эти животные?
– Им еще не было и по году.
– Совершенно верно, это были почти котята. А умерли они от старости. Все вы тогда называли это отравлением, потому что знали о прививке. Интоксикация?[1] Действительно, старый организм не представляет разве чистейшего примера отравления? Чем я отличаюсь от тебя, от Бирруса, от всех тех, кто меня моложе? У меня склероз, испорченная нервная система, седина в волосах и тысячи других анатомических и физиологических порч. Так что же, я не отравлен?
– Но ведь Марс и Веста, – сказал молчавший до сих пор Биррус, – ведь они поправились. Не больше, чем через месяц после того, как Карст впервые на привитых номером вторым испробовал твою пересадку бэтной доли продолговатого мозга, они стали вновь совершенно сильны и здоровы. Только…
– Так неужели ты думаешь… – с сильнейшим волнением перебил его Карст, обращаясь к Курганову, став при этом на колени. Биррус наклонился и с напряжением всматривался в бледное лицо Курганова. Лодка под ними слегка закачалась.
Курганов молчал, устремив взор на темный морской горизонт. Потом медленно поднял голову и, глядя в упор в глаза Карсту, сказал негромко, но отчетливо:
– Да, думаю. И не только думаю, но совершенно уверен в том, что Боб, Веста и кролики Геты и Лины – бессмертны. Бессмертны и… бесполы.
Карст грузно опустился на скамейку лодки, облокотился о борт и уронил голову на руки. Глухие рыдания потрясали всю его крепкую фигуру. Биррус отвернулся.
Послышался плеск весел, и в сумерках лунной ночи со стороны канала показалась вторая лодка.
– Курга-а-а-а-нов!.. Би-и-и-иррус!.. – разнесся по воде крик.
– Гоп! – отозвался Курганов.
Раздался смех и усиленное плескание весел. Через минуту можно было различить две белых женских фигуры, сидящих рядом в лодке и усиленно гребущих. Лодка поворачивала то в одну, то в другую сторону. Из-под весел летели брызги.
– Эх, вы, ученые женщины, – смеясь, сказал Курганов, когда вторая лодка подъехала ближе, – никуда вы в лодке не годитесь. Впрочем, вам не хватает немногого.
– Чего же это?
– Ума.
Одна из женщин, маленькая брюнетка с наружностью, выдававшей еврейское происхождение, схватила весло, подняла его над водой, и, стараясь придать голосу угрожающий тон, сказала:
– А ну, повторите-ка еще раз.
– Что же вы сделаете?
– Обрызгаю всего с ног до головы.
– Гм… Вы не хотите, значит, узнать, чего вам не хватает. Я только хотел сказать, что…
Теплые соленые брызги полетели на него из-под весла, ударившего по воде. С комической поспешностью Курганов переполз по дну лодки и спрятался за Карстом, сидевшим все еще в прежней позе.
– Простите, больше не буду, – нараспев взмолился Курганов, – если не меня, то Карста пожалейте. Он совсем не виноват.
– Перестань, Гета, – обратилась к стоящей с занесенным веслом девушке ее спутница, – ты какая-то сумасшедшая.
Та бросила весло в лодку и, словно сердясь, села и отвернулась, подперев рукой щеку.
– Вот устойчивость, – тихо смеясь, сказал Биррус, – миллионы лет назад женщины были точно такими же, как сегодня вот эти две особы. Никакая ученость им нипочем. Они все-таки первым делом женщины.
– И хорошо, что это так, – отозвался Курганов, вытирая платком лицо. – В этом их главная ценность. А если…
– Слышите, что он говорит? – вскричал Биррус. – Он говорит, что главная ваша ценность – в вашей глупости.
– Я этого не говорю, я имею в виду…
– Полно, – перебил его опять Биррус, – это все равно. И Гета и Лина хорошо знают, что будь на их месте мужчина, даже мальчик, он сразу бы стал правильно грести, хотя бы сел в лодку первый раз в жизни.
– Ну, ладно, ладно, не спорим, – отозвалась Гета, снова показав лицо, – можете по праву наслаждаться своим мужским умственным превосходством, хотя… Биррус сам гребет немного лучше меня.
– Положим, – начал было тот, но Гета не слушала его. Она внимательно всмотрелась в неподвижно склоненного Карста и, подняв брови, быстро спросила:
– Что такое с Карстом?
– С Карстом? – серьезно переспросил Курганов. – Ничего особенного. Ему немного жалко кое с чем расставаться.
– С чем расставаться? В чем дело?
– Погодите, скоро узнаете. Карст, бери весло. Поедем, пожалуй. – Он потряс его за плечо. Тот медленно выпрямился, ни на кого не глядя, взял весло и стал прилаживать его к уключине.