Все люди, идущие по четырем дорогам, мирно общаются и не держат в руках никакого оружия, кроме разве что хворостины — подстегнуть упрямую корову или усмирить чересчур бойкого жеребенка.
Финн слился с этой радостной толпой, оставшись незамеченным. Даже если бы он был зол, как раненый кабан, с ним бы никто не стал ссориться, а если бы его взгляд был остер, как у ревнивого мужа, он бы все равно не нашел ни в чьих глазах ни страха, ни расчета, ни угрозы — ибо царил Мир Ирландии, и шесть недель все люди были друзьями в гостях у Верховного короля.
Финн вошел в Тару в окружении знати.
Его прибытие совпало с началом праздника и великим Пиром Гостеприимства. Юноша восхищался, глядя на прекрасный город, на колонны из блестящей бронзы и разноцветные крыши домов, напоминавшие крылья огромных ярких птиц. А как были прекрасны дворцы королей, построенные из красного дуба, отполированные временем изнутри и снаружи, украшенные резьбой многих поколений художников самой прекрасной из стран западного мира! Тара показалась Финну городом грез, Тара пленила его сердце, когда он впервые увидел ее, — в лучах заходящего солнца древний город сверкал тысячами бликов и поражал своим великолепием.
В огромном пиршественном зале все было готово к предстоящему торжеству. Знатные люди Ирландии со своими обаятельнейшими женами, мудрецы и артисты — все собрались там. А главенствовал на том пиру сам Ард-Ри Конн Ста Битв[10], занимавший, как и полагается, самое почетное место в огромном зале. По правую руку от него сидел его сын Арт, которому суждено было в будущем стать столь же знаменитым, как и отец, а по левую — Голл мак Морна, вождь Фианны. Со своего места Верховный король хорошо видел всех гостей пиршества. Он знал каждого из них, ибо все слухи сходятся в Таре, а за спиной короля стоял герольд, всегда готовый рассказать ему о любом, кого владыка не знает или попросту забыл.
Конн дал знак, и все гости расселись по местам. Теперь должны были войти их оруженосцы и слуги, дабы встать за спинами своих хозяев. Но пока двери были закрыты.
Оглядывая гостей, Конн вдруг заметил все еще стоящего незнакомого юношу.
— Там стоит гость, для которого не нашлось места, — пробормотал король.
Распорядитель пира смущенно покраснел.
— Мало того, мне его, кажется, не представили, — добавил король.
Тут уж пришел черед покраснеть не только распорядителю, но и герольду, который не знал о новом госте ровным счетом ничего.
Все взгляды устремились к тому месту, куда, поднявшись из-за стола, направился король.
— Дайте мне мой кубок, — приказал Ард-Ри.
И кубок мгновенно оказался в его руке.
— А теперь, о благородный юноша, — обратился Конн к пришельцу, — я приветствую тебя в светлой Таре и предлагаю выпить за твое здоровье!
Юноша стоял перед ним, широкоплечий, высокий и статный. Его безбородое лицо обрамляли прекрасные светлые кудри. Король протянул ему кубок.
— Скажи мне свое имя, — мягко приказал Конн.
— Я — Финн сын Уайла сына Байшкне, — ответил гость.
И эти слова прозвучали как удар грома, все гости затихли, а сын великого убитого заглянул поверх королевского плеча в мерцающие глаза Голла. И никто не пошевелился и не проронил ни слова — никто, кроме Ард-Ри.
— Ты — сын моего друга, — произнес он, — так займи же подобающее место!
И усадил Финна по правую руку от своего сына Арта.
Глава 12
Известно, что в ночь Самайна открываются двери между мирами, и обитатели одного мира могут запросто прийти в другой.
В то время в Волшебной Стране жил внук Дагды Мор, владыки Нижнего мира, по имени Айллен мак Мидна из Ши Финнахи[11], и вот этот самый Айллен ненавидел Тару и Верховного короля лютой ненавистью.
Верховный король, как известно, не только правит Ирландией, но и является старшим среди людей, искушенных в магии. Возможно, в свое время Конн, пребывая в Тир-на-н’Ог[12], Земле Юных, чем-то досадил подданным Айллена или его родне. И, видимо, досадил всерьез, так как Айллен ежегодно приходил под стены Тары с целью сравнять ее с землей.
10