— А если есть возможность, надо ее использовать! — продолжал Конаран, злорадно улыбаясь.
— Мудрые слова, — изрекла Куиллен, открыв рот и задергав нижней челюстью. Так она улыбалась.
— И возможность есть! — добавил ее отец.
— Возможность есть! — отозвалась Иаран, улыбаясь так же, как и ее сестра, только еще уродливее, и при этом дергая носом из стороны в сторону.
И тогда они улыбнулись все вместе, да так, что от их улыбки можно было оцепенеть от ужаса.
— Но Финн не может нас видеть! — обиженно сказала Каэвог, опустив брови, вздернув подбородок и заскрежетав челюстями, так что ее лицо стало похожим на растресканный орех.
— А мы стоим того, чтобы на нас посмотреть! — продолжила Куиллен, и от разочарования ее мордашка приняла еще более устоашающий вид, чем у ее сестры.
— Это так! — сказала Иаран со скорбью в голосе, и ее лицо искривилось в уродливой горестной гримасе — она даже затмила остальных сестер и удивила отца.
— Он не видит нас сейчас, — ответил им Конаран, — но он увидит нас через минуту!
— Ох, не обрадуется Финн, увидев нас! — хором сказали три сестры.
И тогда они взялись за руки, и пустились в веселый пляс вокруг отца, напевая песенку, первые слова которой были:
Многие из народа сидов знали эту песенку наизусть и пели ее при каждом удобном случае.
Глава 3
Своим искусством Конаран изменил зрение Финна, а затем проделал то же и с Конаном. Через несколько минут Финн поднялся со своего места. Все вокруг него было вроде бы по-прежнему, и он не понял, что вошел в Волшебную Страну. С минуту он походил взад-вперед в раздумьях, затем выглянул из засады… И застыл с открытым ртом! Придя в себя, он воскликнул:
— Иди-ка сюда, мой дорогой Конан!
И Конан спустился к нему.
— Я сплю? — вопросил его Финн, указывая пальцем перед собой.
— Если ты спишь, — ответил ему Конан, — то и я тоже. Ведь их здесь не было минуту назад, — пробормотал он.
Финн посмотрел на небо и обнаружил, что оно на месте. Он обернулся и увидел вдали покачивающиеся деревья Кил Конора. Он склонил ухо к ветру и услышал крики и свист охотников, лай собак — охота продолжалась.
— Хорошо, — сказал себе Финн.
— Спокойно! — воззвал Конан к своей душе.
И двое мужчин застыли на склоне холма, хотя то, что они увидели, было слишком прекрасным, чтобы разглядывать его издали.
— Кто они? — спросил себя Финн.
— И что они? — прошептал Конан.
И они застыли снова.
Ведь в склоне холма показалось отверстие, напоминающее дверь, и вот у этой-то двери и сидели дочери Конарана. Они поставили перед входом в пещеру три кривые палочки из падуба и пряли на них пряжу. Только на самом-то деле их пряжа была заклинанием.
— А их не назовешь симпатичными! — сказал Конан.
— Не назовешь, — согласился Финн, — но это может оказаться обманом зрения. Я плохо их вижу, они прячутся за падубом[18].
— А я бы рад не видеть их вообще, — пробурчал Конан.
Но вождь настаивал на своем.
— Я хочу убедиться, что у них действительно есть усы.
— Есть у них усы или нет, но давай оставим их в покое, — посоветовал Конан.
— Доблестный муж не должен бояться ничего, — заявил Финн.
— А я и не боюсь, — начал оправдываться Конан. — Я только хочу сохранить хорошее мнение о женщинах. Если эти три существа и впрямь женщины, то я уверен, что с этой минуты возненавижу весь женский пол.
— Пошли, мой дорогой, — сказал ему Финн, — я все-таки должен убедиться в подлинности их усов.
И он твердо шагнул к пещере. Он раздвинул ветви падуба и направился прямо к дочерям Конарана, и Конан пошел за ним.
Глава 4
Как только наши герои вошли в пещеру, странная слабость охватила их. Их кулаки стали тяжелыми, как свинец, и тянули руки книзу; их ноги стали легкими, как пух, и начали гнуться и заплетаться; их шеи стали слишком мягкими, чтобы удержать что-либо, и их головы начали болтаться из стороны в сторону.
— Что-то не так… — пробормотал Конан, шлепнувшись на землю.
— Все не так! — ответил Шинн и свалился рядом.
Тогда три сестры связали их всеми мыслимыми петлями и узлами.
— Это все-таки усы! — сказал Финн.
— Увы нам! — отозвался Конан. — Нашел же ты место охотиться за усами! Кому нужны эти усы?
Но Финн думал о другом.
— Как бы предупредить людей Фианны, чтобы они не приходили сюда?.. — пробормотал он.