Но система поощрения доносительства не строится на одних лишь заклинаниях следовать положительным примерам. Интонация порой становится более угрожающей. Так, анализируя «уроки» «Смоленского дела», Я.А. Яковлев может писать в 1928 году:
«В связи с этим мы должны решительно изменить свое отношение к тем членам партии и сознательным рабочим, которые знают о безобразиях и молчат или недостаточно энергично выводят их на свет божий.
В одном из первомайских лозунгов было указано, что не тот рабочий исполняет свой долг, который видит безобразия и молчит. Вот этот лозунг мы должны претворить в жизнь. Мы должны спросить с каждого коммуниста, с каждого активного работника, который знал об этих безобразиях и своевременно не доводил до сведения высших партийных органов, почему он молчал. Такое молчание ни в каком случае не надо возводить в добродетель, а, наоборот бичевать и беспощадно критиковать»{388}.
Являются ли слова Яковлева эффектным ораторским приемом, или они воплотились в конкретные действия? Какие меры предусмотрела власть, чтобы наказывать тех, кто молчит?
Обращение к статьям закона
Советское право предусматривает обязанность доносить в связи с определенными преступлениями. Статья 58 параграф 12 уголовного кодекса в редакции от июня 1927 года квалифицирует{389} недоносительство как уголовное преступление. Закон обязывает всех граждан СССР доносить о «контрреволюционных» преступлениях, определение которых дано в предыдущих параграфах статьи 58. Речь идет о действиях, ведущих «к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции»{390}. Как мы можем видеть, определение достаточно широкое, даже если последующие параграфы статьи 58 и статья 59 дают более точное представление о совокупности преступлений, которые имеются в виду. Недоносительство, определение которого дано в параграфе 12, наказывается лишением свободы на срок не ниже шести месяцев (верхний предел срока заключения не указан{391}).
В 1934 году изменения в уголовном кодексе вводят преступление «измена родине», которое получает такое определение в параграфах 1а и 1г статьи 58:
«…действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу».
Для этого преступления уточняется обязательство доносить: параграф 1в предусматривает обязательство доносить для членов семьи преступника в случае побега военнослужащего за границу. Совершеннолетние члены семьи, если они были в курсе планов беглеца, наказываются конфискацией имущества и лишением свободы на срок от пяти до десяти лет{392}. Параграф предусматривает наказание в десять лет лишения свободы для военнослужащего за недонесение о подобном преступлении. Если не донесший не принадлежит ни к одной из двух предыдущих категорий, он подлежит наказанию, определенному в статье 58–12.
Советский уголовный кодекс, следовательно, предусматривает наказание за недоносительство и возрождает традицию 1649 года, поскольку о преступлении следует доносить даже тогда, когда оно находится на стадии замысла. Главное, чтобы у доносчика была достоверная информация. Следует, однако, уточнить: эта обязанность доносить ни в коей мере не является специфической для советского уголовного кодекса. Французское уголовное право также дает определение{393} недоносительству как преступлению, когда речь идет о преступлениях против важнейших интересов нации. Такая трактовка, близкая к советской, появляется в уголовном кодексе 1810 года. Она повторяется в новом уголовном кодексе и предусматривает максимальное наказание в пять лет тюрьмы и 500 000 франков штрафа[115].
Таким образом, советский уголовный кодекс обозначает юридические рамки недоносительства как преступления. Это преступление вписывается одновременно в традицию российской истории и, как мы видели, в международную юридическую практику. Оно касается наиболее опасных преступлений, ставящих под угрозу государственную безопасность и, следовательно, относительно незначительных по количеству. Но советская специфика иная. Остервенение, с которым работает репрессивная машина во второй половине тридцатых годов, делает эти преступления повседневной практикой советской системы правосудия. Статьи 58 (параграфы 10 и 11) и 59 были основными статьями, по которым обвиняли и осуждали в 1937 и 1938 годах: процент обвинений в контрреволюционной деятельности достигает рекордного уровня со времен коллективизации и доходит до 90% в 1938 году.
115
Позже, были добавлены другие обязательства доносить в случае:
— преступления против телесной неприкосновенности. Эта обязанность относится ко всем гражданам (за исключением близких родственников и соучастников преступления). Необходимо, чтобы речь шла о преступлении, а не о проступке или правонарушении. Необходимо, также, чтобы была попытка совершения преступления или оно было совершено, а не просто задумано. «Обязанность доносить появляется только на стадии исполнения преступления, т. е. с момента начала его исполнения; подготовительные действия исключены». Это важное различие с СССР.
— лишения или жестокое обращение с несовершеннолетними или беззащитными лицами.
— хищение или незаконное присвоение ядерных веществ. Лицу, которому становится известно о таком хищении или присвоении дается срок в двадцать четыре часа для того, чтобы донести.
Французское право также предполагает обязательство доносить для некоторых профессий (ревизоры, подозрительные банковские капиталы). Эти сведения предоставлены Жаном-Франсуа Гайро.