– А если их сюда послали вендази? – к моему удивлению, Клойд оказался ближе других к вероятной отгадке. – Что если произошло что-то настолько из ряда вон выходящее, что стая, наплевав на предосторожности, направила сюда именно тальгедов?
Мы с Селирой переглянулись. Всеобщее молчание прервал Маки:
– Надо взять языка! – уверенно заявил он.
На этих словах все ошарашенно уставились на Маки. Я начал первым:
– Позволь поинтересоваться, представляешь ли ты, что такое боевая операция по захвату заложника?
Маки всплеснул руками, будто должен был объяснять что-то совершенно очевидное:
– Мы лишились рабочих и половины снаряжения, парень! Теперь еще и эти колдуны пожаловали! Как, по-твоему, мы сможем передвигаться по руинам, где полно ловушек, скрытых ходов и прочей дряни, опасаясь, что нам ударят в спину? Мы должны взять языка и все разузнать!
Сказать, что я был обескуражен его прямолинейностью и методами, это ничего не сказать:
– Ты что, спятил? Напасть первыми на тальгедов в Долине! Маки, ты точно нормальный? Нам не схватить лишь одного языка! Либо его будут искать, либо надо перебить всех остальных. Тебе мало крови нашего отряда? Еще захотел?!
Разгорелся жаркий спор. Маки с пеной у рта визжал, что ему нужно точно знать, что за спиной нет врага, что я самонадеянный болван и не могу мыслить стратегически. Как и стоило ожидать, на его сторону сразу же встали воины. Немудрено, этим вообще взятки гладки, лишь бы что мечами помахать да порискованней была операция. Маки дважды пытался поднять голосование, но мы с Селирой даже и слушать его не собирались, понимая, что окажемся в меньшинстве. К моему вящему удивлению, на нашу сторону встал хранивший до этого нейтралитет Люнсаль:
– Если мы будем иметь дело с тальгедами и начнем допрос колдуна сами, то есть не передав сведений о задержании в Виджисек,[34] то это может быть расценено как государственная измена, – он обвел всех испытующим взглядом и продолжил. – И отвечая на невысказанный вопрос, уверяю вас, они обо всем узнают рано или поздно. Они слишком хорошо умеют ждать и правильно задавать вопросы.
Это стало главным аргументом против развертывания военной операции, чему я был несказанно рад. В конечном счете Маки сдался, плюнув и назвав нас всех шайкой любителей полумер. Впрочем, никто не возражал, голова всяко ценней, когда она на плечах.
Когда с нашим ранним обедом было покончено, настала пора продолжить путешествие. Долгожданная передышка после кошмаров Гнилолесья оборвалась новыми тревожными известиями, чуть не расколовшими наш лагерь, и теперь стало ясно, что более медлить с продвижением к Ломкай-гора было бы уже попросту опасно. Лошади, отдыхавшие все время стоянки, набрались сил и выглядели свежими. Вокруг воцарилась атмосфера нервозности спешных сборов вкупе с переругиваниями и мельтешением вездесущего Маки. Барс уже вовсю командовал погрузкой, когда я вспомнил, что хотел кое-что сделать перед отъездом. Подойдя к перевязи с лошадьми, я выудил из поясного кармана небольшой сверток, в котором покоились тончайшие, перевязанные конопляной тесьмой, пучки пожухлой травы. Похлопав гнедую кобылу Селиры по загривку и привлекая ее внимание, я принялся украдкой, не афишируя своих действий, скармливать ей угощение. После, подойдя к своему коню, я повторил процедуру, попутно прицепляя седельные сумки, дабы не вызывать подозрений и не привлекать внимания.
В сущности, я не делал ничего дурного. Как любой уважающий себя шаман, я был знахарем и применял на практике свои знания. Овес с пастбищ Локато, корень пастушьего яра, заячий клевер, осиный яд, дубовый гриб и болотная роса в сочетании с особым заговором позволяли создать весьма полезную смесь. Лошадь, которую накормили таким прикормом, с неделю может резвее скакать и будет выносливее почти вдвое. Почему я не дал такие же снадобья лошадям наших спутников? Наверное, потому, что я понемногу переставал доверять им. Чем сложнее и дальше был наш путь, тем чаще происходили конфликты интересов, и я разумно полагал, что рано или поздно мы можем дойти до открытого противостояния. Что будет тогда – лучше не загадывать, но я хотел сразу дать нам с Селирой шанс на небольшое преимущество.
Дождь давно закончился, и шумные ручьи то тут, то там пересекали узкую тропинку, по которой мы двигались на восток. Несмотря на ставшую привычной нервозность и мелкие склоки, все старались держаться собранно, и действия отряда походили на отработанный боевой порядок, по крайней мере, пока. Воины двигались клином, держа наготове луки с наброшенной тетивой. Щиты вопреки обыкновению не болтались за их спинами, а были вздеты на левые предплечья. Жрица и маг двигались сразу за спинами солдат, напряженно вглядываясь в окружающие нас заросли, а замыкали процессию мы с Маки. Наш проводник не подавал виду, но по его кислой роже явственно ощущалось недовольство тем, что его авторитет был подорван. Маки скакал, придерживая одной рукой ружье, перекинутое через спину лошади, на голову он повязал красный платок, какие носят пираты Кровавой длани, и это придавало его виду какую-то комичную отчаянность.
34
Виджисек – отряд тайной имперской полиции Перумаса. Основным профилем подразделения является контрразведка на всей территории Союза Севера. В народе за глаза называется сокращенным «виджи», ставшим за время существования подразделения именем нарицательным. Истории известно немало примеров чрезмерно рьяных задержаний и расследований, проводимых Виджисеком. Одним из последних стало резонансное дело «Пыльных торговцев» около пятнадцати лет назад. Тогда обвинения в государственной измене в пользу мятежного княжества Корви были предъявлены двадцати трем гражданам империи. Лишь семеро из задержанных в ходе расследования оказались реабилитированы, остальные же были отправлены на границу, где казнены и захоронены в общей могиле на нейтральной земле.