– Привет, Виктор. А я Виктория, – наконец сказала она, – Ты один? А где же…
– Сестра, – перебил её парень, – Осталась дома с подружками.
– И как она могла оставить такого удальца одного в такой праздник? – удивлённо произнесла она.
– Виктория, составите мне компанию? – неожиданно для себя произнёс Виктор, и тут же пожалел о своей опрометчивости. Но на удивление она согласилась.
Вечер был сказочным. Они гуляли по Центру города, любовались Лаврой. Смеялись и пили горячий кофе. Потом она потянула его на каток. И хоть он совсем не умел кататься, он согласился. Падал. Смеясь вставал. Она поддерживала его под руку. После одиннадцать у Дома Культуры имени Гагарина открыли танцевальную площадку. Получил от неё приглашение на Белый танец. Они кружились под музыку вальса не замечая никого вокруг. Лишь звездное небо и луна сопровождали их в полёте двух сердец. Её голубые глаза, лучезарнее солнца, светились, а алые губы манили своей невинностью. Под конец он напросился её проводить.
– Вот и мой дом, – с грустью произнесла она.
– Так быстро?
– Что? – не поняла Вика.
– Я говорю, так быстро пролетело время. – грустно ответил Виктор.
– Да… До встречи – и она повернувшись медленно пошла к подъезду.
Вот она уйдёт, и ты вернётся к рутине дней. Так чтож ты её не остановишь. – твердил он сам себе.
– Стой! – крикнул он
Виктор в два шага догнал её силой повернув к себе. Посмотрел в её глаза. Сердце его билось громче барабана. Дыхание стало горячим и прерывистым. Шум в ушах заглушал здравый смысл. Всё куда-то ушло. Рутина. Дымящие машины. Дом. Жена. Только голубые глаза и тихое «Да».
Как они добрались до её квартиры, он уже не помнил. Соединившись в страстном поцелуе, срывая с себя одежду, поглощённые любовью и опьянённые страстью. Испив сосуд до дна. Небо с осыпавшимися звёздами, с луной, закатившейся куда-то под кровать. Безумство. И стук бьющейся пичужки2 в девичьей груди.
На утро, проснувшись раньше Вики, Виктор наскоро оделся. Остались незаконченные дела, в которых нужно было поставить точку. Уходя Виктор написал на клочке бумаге лишь два предложения. «Я вернусь. Дождись».
Выскочив из подъезда, почти бегом он бросился домой сжимая в руке ненавистное обручальное кольцо. Запыхавшийся, весь мокрый он открыл квартиру, бросился на кухню, не раздеваясь. Жена сидела к нему спиной прихлёбывая растворимый кофе. Услышав мужа она даже не соизволила встать, лишь небрежно крикнула:
– Ну наконец. Ты можешь дать мне тысяч пять, мы с девчонками собрались в парикмахерскую…
– Я с тобой развожусь – твёрдо и холодно произнёс Виктор, перебив Наташу.
– Ты шутишь? Сейчас не время и не место для твоего юмора – не поняла она.
– Чтоб вечером тебя в квартире не было, ключи отдашь соседке, тёте Даше. – продолжил Виктор, положив обручальное кольцо на стол.
Так же быстро, как и пришёл Виктор, покинул недоумевающую уже бывшую жену. Осталось разобраться с работой.
Вечером он уже звонил Михаилу, закадычному другу детства.
– Косолапый на проводе, рычите громче – весело ответили на том проводе.
– Ну, привет, друг!
– Витька, какими судьбами? Столько лет тебя не слышал не видел?
– Мишка, давай при встрече! На нашем месте.
– Ох, чувствую разговор будет, ладно я скоро.
Через час друзья уже сидели в придорожном кафе за чашкой ароматного кофе.
– Ну и дела, – произнёс Мишка, выслушав всю историю друга, – Ну, то что от грымзы своей ушёл, это правильно. Я давно тебе говорил, загрызет она тебя, нахлебница этакая. А ты всё…
– Да знаю я, с работой поможешь?
– Значит всё-таки ушёл и оттуда. Что могу сказать,
– Ну не томи же!
– Добро пожаловать в компанию. Теперь ты почетный соучредитель, с бумагами и оформлением придётся обождать, но это формальности. Ты лучше мне скажи, чё ты дальше намерен делать.
– Завтра пойду делать ей предложение. Хотя, сколько сейчас?
– Без двадцати девять.
– Я могу успеть. Потом договорим – с этими словами Виктор сорвался с места.
– Удачи! – крикнул Мишка, улыбнувшись, убегающему впопыхах другу.
Только у её подъезда он наконец остановился. Погода разбушевалась. Ветер носился взад и вперёд, сшибая путника с ног, бросая горсти снега в лицо, засыпая его за шиворот и в капюшон. Небо заволокло тёмными тучами. Сплошной стеной валил снег, за которой нельзя было увидеть ничего дальше метра. Только одиноко у подъезда горел один фонарь. Как последняя надежда, засыпаемая липким, холодным, колючим снегом.