Дмитрий Веневитинов родился в 1805 г. в Москве в образованной дворянской семье, состоявшей в отдаленном родстве с семьей Пушкина, и получил прекрасное домашнее образование. До 1810 г. с ним занималась мать, затем в дом стали приглашать учителей. С французской и древнеримской словесностью юношу знакомил Дорер, отставной капитан французской службы, оказавшийся в русском плену во время Отечественной войны. Благодаря его урокам Веневитинов приобрел довольно значительную начитанность в памятниках литературы Рима, уже в 1819 г. начал переводить античных авторов, в частности Горация, Вергилия. По совету Дорера в дом был приглашен грек Байло, знаток древних языков, под руководством которого Веневитинов читал в подлиннике Гомера, Платона, Софокла, Эсхила и других античных авторов, переводил Эсхилова «Прометея». Веневитинов переводил также с французского («Веточка» – вольный перевод фрагмента из поэмы Л. Грессе «Обитель», 1735) и немецкого (особенно удачными считались дошедшие до нас переводы фрагментов из «Фауста», а также двух сцен из первого действия трагедии Гете «Эгмонт»).
В круг интересов Веневитинова входили также музыка, живопись, театр. По свидетельству кн. В. Ф. Одоевского, «Веневитинов был отличный музыкант и читал все теоретические сочинения о музыке, что тогда, а особенно в Москве, было совершенною редкостью»[251]. Созданные самим Веневитиновым музыкальные пьесы и переложения некоторых стихотворений (своих и Пушкина, например стихотворения «Ночной зефир…») до нас не дошли.
Юноша поступил в словесное отделение Императорского Московского университета в 1822 г. вольнослушателем, а уже в 1823-м[252] (а не в 1824-м, как долгое время считалось) сдал экзамен за курс университета. Трехлетнее обучение в университете Веневитинову не потребовалось, его внимание привлекли лишь некоторые учебные предметы, в особенности «педагогические беседы»[253] знакомого Веневитинова по домашним урокам профессора А. Ф. Мерзлякова, а также шеллингианца М. Г. Павлова и одного из основателей «скептической школы» в историографии М. Т. Каченовского.
В 1824 г. Веневитинов был зачислен на службу в Архив коллегии иностранных дел. В первые десятилетия XIX в. в стенах Архива сформировалось сообщество блестяще образованных молодых дворян, известных под именем «архивных юношей». Под началом известного археографа А. Ф. Малиновского одновременно с Веневитиновым в Архиве служили С. А. Соболевский, С. П. Шевырев, Н. А. Мельгунов, В. П. Титов, А. И. Кошелев, И. В. Киреевский, И. С. Мальцов и др. Репутация «архивных юношей» была двойственной, их образованность многим казалась граничащей со снобизмом и высокомерием. Так, Ф. В. Булгарин в «нравственно-сатирическом» романе «Иван Выжигин» упоминает о них иронически: «Их называют Архивным юношеством. Это наши петиметры, фашионебли, женихи всех невест…»[254].
Через краткий промежуток времени образованность «архивных юношей» нашла себе новое применение: на смену вольным беседам в стенах Архива пришли дискуссии в двух новых литературных сообществах. Одно из них, так называемое Общество друзей под руководством журналиста и переводчика С. Е. Раича, в 1822 – начале 1825 г. объединяло московских литераторов, профессоров и адъюнктов университета и университетского Благородного пансиона. Деятельность кружка Раича носила сугубо литературный характер и, по словам М. П. Погодина, его «главная цель состоять должна в переводе классических книг со всех языков»[255]. Это не устраивало некоторых «архивных юношей», желавших обсуждать не столько литературные, сколько философские произведения и проблемы, связывающие современную отечественную словесность с европейской (преимущественно немецкой) философией.
В «Записках» А. И. Кошелева читаем: «Другое общество было особенно замечательно: оно собиралось тайно, и об его существовании мы никому не говорили. Членами его были: кн. [В. Ф.] Одоевский, Ив. Киреевский, Дм. Веневитинов, Рожалин и я. Тут господствовала немецкая философия, т. е. Кант, Фихте, Шеллинг, Окен, Гёррес и др. Тут мы иногда читали наши философские сочинения; но всего чаще и по большей части беседовали о прочтенных нами творениях немецких любомудров»[256]. Председателем Общества любомудрия стал В. Ф. Одоевский, секретарем – Веневитинов. По воспоминаниям А. И. Кошелева, собрания происходили «у кн. Одоевского, в доме Ланской (ныне Римского-Корсакова в Газетном переулке). Он председательствовал, а Д. Веневитинов всего более говорил и своими речами часто приводил нас в восторг»[257]. По вторникам друзья собирались также у Веневитинова, который имел среди любомудров наибольший авторитет в области философии, журналистики, современной поэзии. Ал. С. Норов 14 июня 1825 г. писал А. И. Кошелеву: «Всего интереснее для меня были твои жаркие диссертации с Д. В. Веневитиновым. Ты спорил чистосердечно, с жаром делал возражения, но с радостью и соглашался»[258].
251
253
254
256
257