Рай. Потерянный рай. Возвращенный рай

Носили[17]: если мужеского родаОни считались –  им Ваала имяДавалось, если женского –  тогдаТем духам имя Астарет давали.Ведь духи могут, если захотят,Пол принимать любой иль оба вместе:Субстанция их так нежна, эфирна,Что членами не связана она;Не бременит их тягостное мясоНа хрупком и тяжелом костяке;По произволу принимая формы,То расширяясь, то сжимаясь, светомОкружены иль тьмой покрыты, могутЭфирные намеренья своиОни свершать –  дела любви иль злобы.По их вине израильский народТак часто забывал Живую СилуСвою, ее святые алтариНе посещал и низко поклонялсяПред божествами скотскими, за чтоИ должен был склоняться столь же низкоВ бою перед копьем врагов презренных.И вот в союзе с этими врагамиБыл Аштарет, которого Астартой[18]У финикийцев звали и царицейНебес считали, наделив ееРогами полумесяца; девицыСидонские, сбираясь по ночамПеред ее блистательным кумиромПри лунном свете, пели песни ейИ приносили ей свои молитвы;Ее в Сионе также воспевали:Ей дерзко храм поставил на гореЖенолюбивый царь[19], чье сердце –  правда,Великое –  в угоду сладким чарамПрекрасных идолопоклонниц, впалоВ служенье гнусным идолам. ЗатемТаммуз[20] явился, божество Ливана,Прельщенные которым каждый годВ дни летние сирийские девицыО тяжкой ране плакали его,Любовно пели жалобные гимны,И, так как от родной горы стремитсяРека Адонис к морю, в красный цветОкрашена, сложилося поверье,Что каждый год Таммуза кровь течет.Сиона дщери также заразилисьЛюбовным пылом сказки древней той;В своем виденьи в портике священномИезекииль безумства эти зрел,Когда ему явилися картиныСлуженья мрачным идолам ИудыОтступника. Затем явился тот,Который счел себе обидой тяжкой,Когда однажды в капище егоКивотом, взятым в плен, звероподобныйКумир его обезображен был:Лишенный рук и головы, валялсяОн на пороге храма, посрамляяЖрецов и восхвалителей своих.То был Дагон[21], чудовище морское;Имел он сверху человека вид,А снизу –  рыбы; он высоким храмомВ Азоте был почтен и чтим был всюдуПо палестинским берегам –  и в Гафе,И в Аскалоне, также в Аккароне,Равно и в Газе, до ее границ.Затем пришел Риммон[22], чей трон веселыйВ Дамаске живописном находился,На плодоносных, славных берегахАваны и Фарфары, рек прозрачных.Он также дерзко Божий Дом унизил:Утратив прокаженного раба,Царя своим поклонникам он сделал;Ахаз его безумный был сподвижник:Им соблазнен, низверг он Божий ХрамИ капище сирийское на местеЕго воздвиг, чтоб жертвы нечестивоТам сожигать и чествовать богов,Которых сам он побеждал. За этимВослед явилась демонов толпа,Чьи имена от древности глубокойИзвестны: Гор, Изида, Озирис[23]Со свитой их, чье волшебство и образЧудовищный в несчастье погрузилиЕгипет суеверный и жрецов,Которые считали, что их богиСкорей вселиться могут в вид животный,Чем в образ человеческий. И дажеИзраиль той заразы не избег,Когда тельца воздвиг он близ ХориваИз золота заемного. Тот грехЕще удвоен был царем мятежным[24],Который в Дане и Вифиле вздумалДать образ травоядного быкаСоздателю предвечному, Иегове,Который в ночь, когда он посетилЕгипет, поразил одним ударомВсех первенцев и всех богов блеющих.И наконец, явился Велиал[25],Который был всех хуже, всех распутнейИз Ангелов, отпавших от небес,И не стыдился только для порокаЛюбить порок. Он храмов не имел,И алтари ему не воскуряли;Но кто вредил у алтарей и храмовУжаснее, чем он, когда жрецыБезбожниками сами становились,Как Илия сыны? Кто наполнялРазвратом и насилием Храм Божий?Царит он также во дворцах, в палатахИ в пышных городах, где шум распутстваИ всякое нечестье и порокВосходят выше величайших башен;Когда ж вдоль улиц ляжет мрак ночной,Сыны и слуги Велиала бродятПо ним, полны нахальства и вина.Пример тому –  Содом[26] и ночь развратаВ Гибее[27], где гостеприимный домСам выставлял на жертву мать семейства,Чтоб худшего насилья избежать.