Ствол автомата ткнулся в спину Филиппа, заставив его болезненно передернуть плечами.
Тритон, подкравшийся сзади, попытался взять в плен вражеского боевого пловца.
Филипп досадливо махнул рукой, показав в сторону Мерка, который был обязан дать объяснение молодому кадру.
Подтащив Тритона к контейнерам, Филипп ткнул в них пальцем, приказывая забрать добычу.
Тритон понятливо мотнул головой и метнулся в сторону яхты.
Через минуту Тритон вернулся обратно, держа в руках два надувных спасательных жилета.
Еще минута и плотно связанные с жилетом два контейнера висели в метре от дна.
Подплыв к Мерку, Филипп рукой показал направление движения.
Не оглядываясь на соратников, равномерно работая ластами, Филипп начал плыть, примером показав, что больше нельзя терять времени.
Точно через десять минут сзади бухнуло и хоть они ушли километра на полтора по ушам прилично хлопнуло.
А через час пришел Лорд, забрал ящики и остался с ними, а двухместный Тритон[1] ушел на северо-восток.
Глава четвертая
«Опасность!» – щелкнули металлические кастаньеты, привязанные к левой руке боевого пловца.
Звук под водой распространяется намного лучше и быстрее, чем на воздухе.
Такое средство связи было привычным в водной среде и не вызывало беспокойства среди морских обитателей океана, а ухо боевого пловца сразу ловило его, выделяя из безмолвия океана.
Если честно говорить, то абсолютного безмолвия в море никогда не было и не бывает. Негромко шумел воздух в аппарате, проходя через регенерационный патрон, звонко пиликали какие-то неведомые звуки на глубине, низко гудел главный двигатель корабля сопровождения, который неведомо какими путями явственно прослушивался на расстоянии более тридцати миль от судна.
Филипп хорошо знал низкий гул своего судна и недоуменно подумал: «Куда это наш корабль пошел?» – слыша, как удаляется судно.
С легкой руки Жака Ива Кусто, подводный мир начали называть «Миром безмолвия», хотя на самом деле это совсем не так. Даже не приспособленные к воде человеческие уши слышали под водой множество звуков, от веселого чирикания дельфинов до низкого гула судового двигателя, по звуковому мостику донесшегося до Филиппа.
В море, если попадаешь на границу двух, сред – теплой и холодной, возникают звуковые мостики. По ним звук может переноситься не только на мили, но и на десятки и даже тысячи миль.
Филипп привычно, как на автомобильной дороге, посмотрел сначала влево, а только потом вправо.
Мерк, плывущий справа от Тритона, вытянув левую руку вперед, лихорадочно выщелкивал тревожную дробь.
Тритон, сделав классический кувырок «под себя», развернулся на месте, вовсю улепетывал, вытянувшись в струнку.
Лорд, сгибая в коленях ноги, изо всех сил работал ластами, изредка помогая правой рукой, но это не увеличивало скорость, а наоборот снижало ее.
«На переходе придется вас товарищ капитан-лейтенант в бассейне погонять!» – решил Филипп, и вытянувшись в струнку, привычно заработал моноластой.
Воронка, внезапно образовавшаяся в песке, и так испугавшая Тритона, начала расширяться.
Достигнув метра в диаметре, воронка выстрелила вверх черной струей, которая, достигнув поверхности океана, поднялась вверх на высоту двадцати метров, где рассыпалась черным пеплом.
Пепел на воздухе из черного, мгновенно превратился в багрово-красный, и, упав на воду, зашипел, окутавшись облаками пара.
Струя лавы начала утолщаться, достигнув в диаметре сантиметров десяти, отпугивала не только боевых пловцов, но и всех морских обитателей.
Буквально через минуту из воды бил вулкан, осыпая окрестности маленького кораллового островка серым вулканическим пеплом.
Вторая черная струя, диаметром сантиметров восемьдесят, выплеснулась прямо под водолазным ботом, легко приподняла плавсредство в воздух, оторвала от воды и держала в своих объятиях, не давая упасть в спасительную воду.
Металлические борта бота моментально покраснели, и с них лоскутами слетала краска, отваливаясь целыми пластами, размерами с ватманский лист.
Повисев секунды три в воздухе, бот вспыхнул, белым пламенем, как огромная спичка и рассыпался на куски, разлетевшись по сторонам, мелкими горящими в воздухе обломками металла.