— Спасибо, спасибо! Извините, сейчас уточним, — отвернулся к свету, приподнял на лоб тёмные очки и склонился над листом с ценами компаньон. — Тэ-э-эк-с, вот у нас расценочки, находим наш «Мисомекс»... Ага! Тринадцать тысяч у. е. То есть — условных единиц, а проще говоря, — баксов... Ну и, извините, на специальную бумагу, за машину, командировочные... Круглым счётом, извините, пятнадцать тысяч долларов. Спасибо!
Иосиф Давидович заёрзал на стуле — нестерпимо зачесался копчик. Это почти вся его потаённая незадекларированная заначка, которую он собирал-хранил в чулке на самый чёрный день и не доверял даже «Кредитсоцбанку» под честное еврейское слово Марка Соломоновича. Из этой заначки хозяин «Золотой рыбки» собирался только на дань рэкетирам-половцам нужное взять, а теперь и на это даже не останется...
Так глубоко погрузился-унырнул Иосиф Давидович в транс мучительных размышлений, что сам не заметил, как вслед за хозяином прошёл-прохромал в портретный зал, подсел к столу, выпил добрую гранёную рюмку, взялся жевать бутерброд. Лохов — змий-искуситель! — не торопил, не подталкивал дорогого гостя. Пятнадцать тысяч долларов это —деньги!
— А я имею сказать вам пару слов, — очнулся, наконец, Иосиф Давидович. — Какой вы имели интерес тянуть за резину? Я ваши деньги держал на руках ещё в католическое Рождество...
— Спасибо! Извините, Иосиф Давидович, — охотно, но как-то покровительственно, даже снисходительно взялся объяснять Лохов, — но вы же недооцениваете психологию и ментальность. Мы, русские, — люди нерешительные, в денежных делах, извините, робкие, нахрапом обогащаться не умеем — большинство, по крайней мере. Ну, как бы я пришёл к вам, дорогой Иосиф Давидович, в своей кепочке, да и в первый же день, извините, с порога бы и бухнул: так, мол, и так, научился делать фальшивые деньги, идите ко мне в подельники!.. Смешно, извините! Нет, такое нахрапом не сделаешь. Это вам, извините, евреям, дал Господь талант, это вы за один день в состоянии крупное денежное дело провернуть, обогатиться даже и за счёт, бывает, другого... Недаром же в народе — уж простите, ради Бога! — говорят: если родом ты жид, то и будешь всегда сыт!..
Иосиф Давидович поджал губы. Мало хама Кабана с его свинячьим хамством! Мало того, что жена-шикса[5]не так давно даже при людях обозвала его, родного мужа и уважаемого старого человека «жидом пархатым»!.. Так теперь ещё и этот лох Лохов будет оскорблять-издеваться?! Встать бы да уйти...
— Какое глупство! — совсем плаксиво выговорил он. — В порядочном обществе после таких слов за руку не подают. Вы, наверно, есть антисемит!..
Хозяин вскочил со стула, сделал испуганное лицо, заприкланивался, прижимая руку к сердцу, заизвинялся жарко и вроде искренне:
— Простите! Извините, Бога ради, дорогой Иосиф Давидович! Что вы! Какие оскорбления? И какой я антисемит, Бог с вами! Антисемиты, если дословно, — это противники семитов, то есть не только евреев, но и всех арабов-мусульман и даже эфиопов чернокожих... Ведь это глупство? Глупство!.. А «жид» — это, извините, не национальность, это же обозначение сущности человека, дорогой Иосиф Давидович. И Пушкин незабвенный, и Гоголь, и Чехов, и Достоевский слово «жид» употребляли широко — почитайте-ка их произведения. А им всегда и все руку подавали. Вы, извините, разве не подали бы руки Чехову или Достоевскому?!..
Вдруг Лохов как бы спохватился.
— Впрочем, простите-извините, Иосиф Давидович, куда ж это мы? О чём это мы? Иосиф Давидович, дорогой, вот сидят в глухом чернозёмном городе два человека — русский и еврей, хорошо сидят и делают общее хорошее дело. Ну, какие могут быть меж нами межнациональные розни-обиды? Между нами могли бы быть лишьзаветныеобиды-недоразумения — извините за каламбур. То есть, если бы один из нас жил по ветхозаветным законам — ну, там: око за око и прочее... А второй бы придерживался новозаветных заповедей Христовых, — дескать, подставь левую щёку, если уже получил по правой… Причём, извините драгоценнейший Иосиф Давидович, при такой ситуации тому, кто чтит Ветхий Завет, жить-существовать намного прибыльнее и вольготнее, а второму — совсем наоборот... Не так ли?
Иосифу Давидовичу очень, до крайности уже не нравилась вся эта двусмысленная щекотливая болтовня с каждой рюмкой всё больше и больше пьяневшего человека.
— Я имею интерес видеть-знать гарантии, за которые вы говорили, — уже до неприличия плаксивым тоном оборвал он потенциального компаньона.
— Простите, простите! Вот они, — обвёл Лохов вокруг себя рукой. — Я оставляю вам в залог эту трёхкомнатную квартиру стоимостью примерно в тридцать тысяч долларов и самое дорогое, что у меня есть — Баксика и Марку...