— Дон Эстебан, мне жаль Хорхе Гарсиа… Славный был человек.
— Да, дон Фелипе, славный человек, и я чувствую себя частично виновным в его смерти. Я не спал из-за этого всю ночь.
— В чем же вы виновны?
— Хорхе оставил корриду… В Шамартине у него была трудная, но спокойная жизнь… Мне пришлось долго настаивать, чтобы он решился. Что теперь будет с его женой и детьми?
— А три тысячи песет?…
— Деньги не могут все заменить, дон Фелипе.
— Конечно, я понимаю. Для меня же эти три тысячи песет становятся непростой проблемой.
— Но почему?
— Боже мой, дон Эстебан, вы должны понять, что моя компания не очень-то обрадуется выплате такой суммы после единственного первого взноса.
— Отвечу вам словами Алохьи: такова ваша работа.
— Естественно, страховка была бы немедленно выплачена, если бы только смерть клиента не наступила при обстоятельствах, которые меня заинтриговали.
— Но ведь не в первый же раз тореро попадают на рога?
— Конечно, но я уверен, что это первый случай, когда тореро от них не уклоняется, как Гарсиа… Мы не платим за самоубийство, дон Эстебан. Это записано в страховом полисе.
Мною начала овладевать ярость. Я подошел к нему и сказал, глядя прямо в глаза:
— Сеньор Марвин, я всегда считал вас порядочным человеком. Так вот, я даю вам честное слово, что Хорхе не был самоубийцей! Если вы ищете предлог, чтобы не…
Он поднял руку, чтобы я помолчал.
— Осторожно, сеньор! Вы можете сгоряча произнести слова, которые я не смогу ни забыть, ни простить!
— Извините…
— Дон Эстебан, вы ведь не могли не заметить, как, впрочем, и все остальные, непонятное поведение Гарсиа.
— Действительно.
— Рад, что вы согласны с этим. В таком случае, вы понимаете, что я не могу позволить своей компании выплатить три тысячи песет, не разобравшись прежде в этой истории?
— Чем я могу вам помочь?
— Скажите: на что была похожа походка Гарсиа на арене?
— Не знаю… Наверное, на походку человека, который отключился… как…
— Как?
— … Как лунатик, что ли?
— Я ждал этого слова! Лунатик! Почему же Гарсиа был похож на лунатика, дон Эстебан?
— Честно говоря, не знаю. Быть может, ему хотелось спать? Но это совершенно невозможно! Профессиональный тореро не засыпает перед быком!
— Вы не совсем правы.
— В некоторых случаях это возможно.
— Ради Бога, не мучайте меня, что это за случаи?
— Такое могло случиться, если бы он принял наркотик, дон Эстебан.
— Что такое вы говорите, дон Фелипе?
— На этот счет у меня достаточно опыта… До страховой компании я работал в уголовной полиции… и по опыту работы там могу вас заверить, что Гарсиа перед смертью принял наркотик.
— Вы хотите сказать, что он кололся?
— Нет, он выпил транквилизатор.
— Нет, это, наконец, смешно! Зачем, черт возьми, Хорхе понадобилось принимать транквилизатор перед выходом на арену? Что, он вдруг сошел с ума?
— Просто он принимал его не сам, дон Эстебан, точней — он не знал, что принял.
Я посмотрел на своего собеседника и неожиданно для себя понял, что сам с момента смерти Гарсиа тоже догадывался, что за кулисами событий что-то происходит. Я с трудом выдавил:
— Но тогда речь идет об…
— Об убийстве, дон Эстебан. Кстати, куда девался термос, из которого вы налили кофе Гарсиа?
— Я, кажется, оставил его там же.
— Да ну! Как раз нет, амиго… Как только я понял, что произошло, сразу же поспешил туда, чтобы взять его… Гарсиа еще только уносили с арены, а термос уже исчез.
— Наверное, его кто-то просто подобрал!
— Это решение самое простое, дон Эстебан, но оно неверно.
Я не мог понять, что он хочет этим сказать.
— Почему вы не хотите допустить, что его кто-то подобрал?
— Нет. Я уверен, что кто-то поспешил от него избавиться. Чувствуете нюанс?
Конечно, я чувствовал, а Марвин своими блужданиями вокруг да около сути дела начинал меня раздражать.
— Но кто мог попытаться избавиться от этого термоса?
— Тот, кто положил в него наркотик и не захотел, чтобы об этом узнали.
— Пор Диос![111] Ведь бедный Гарсиа не был такой величиной, чтобы стоять у кого-то на пути!
Марвин сел на мою кровать и закурил сигарету. Он сделал глубокую затяжку, прежде чем начал излагать свою точку зрения.
— Для меня, дон Эстебан, существуют только два объяснения. Если кто-то, как вы изначально предполагали, хочет разорить Рибальту, то поняв, что кампания в прессе не удалась из-за полного успеха дона Луиса, этот кто-то мог решить попытаться деморализовать всю квадрилью. На Вальдереса не покушаются потому, что хотят, скорей всего, его провала, а не гибели. Возможно, это неплохой расчет. Кто знает, как ваш матадор перенесет этот удар? Это может поколебать его уверенность. Посмотрим, что будет в Валенсии.