[Второе предисловие][8]
Эней в третьей книге «Энеиды» Вергилия говорит:
В этих немногих стихах изложен весь сюжет моей трагедии; тут и место действия, и происходящие в этом месте события, и все четыре главных действующих лица, и даже их характеры — кроме характера Гермионы ревность и неистовство которой достаточно отчетливо показаны в «Андромахе» Еврипида.
Характер и поведение Гермионы — почти единственное, что я позаимствовал у этого автора, так как моя трагедия, нося то же название, что и у него, имеет совсем иной сюжет. У Еврипида Андромаха боится за жизнь Молосса — это ее сын от Пирра, боится, что Гермиона умертвит его, а вместе с ним и ее самое. В моей трагедии о Молоссе не упоминается: у Андромахи нет другого мужа, кроме Гектора, и другого сына, кроме Астианакса. Мне хотелось, чтобы образ Андромахи соответствовал тому представлению о ней, которое ныне утвердилось у нас. Среди тех, кто слышал когда-либо имя Андромахи, большинство знает ее только как вдову Гектора и мать Астианакса. Никто не подозревает, что она могла иметь другого мужа или другого сына, и сомневаюсь, что слезы Андромахи произвели бы на моих зрителей то впечатление, которое они действительно произвели, если бы она проливала их из-за сына, рожденного не от Гектора.
Правда, мне пришлось продлить жизнь Астианакса на несколько больший срок, чем он прожил на самом деле; но ведь я пишу в стране, где така вольность не может быть плохо принята, ибо, — не говоря уже о том, что Ронсар сделал Астианакса главным героем своей «Франсиады»[10], — кто же у нас не знает, что род наших древних королей возводится именно к сыну Гектора и что, согласно нашим старинным хроникам[11], жизнь юного царевича после разгрома его родной страны была спасена, и он стал основателем нашей монархии!
Насколько смелее, чем я, поступил Еврипид в своей трагедии «Елена»! Он в ней просто опрокидывает верования, общие для всех греков: он исходит из предположения, что Елена вообще не ступала на землю Трои и что после того, как этот город был спален дотла, Менелай нашел свою супругу в Египте, который она за все это время ни разу не покидала. Эта версия основывается на предании, распространенном только среди египтян, о чем можно прочесть у Геродота[12].
Я полагаю, впрочем, что для оправдания допущенной мною небольшой вольности мне нет надобности ссылаться на пример Еврипида, ибо совсем не одно и то же — полностью разрушить самую основу сказания или только изменить в нем некоторые события, которые в каждой новой передаче всегда существенно меняются. Так, если верить большинству поэтов, Ахилл мог быть ранен только в пятку. А у Гомера рана наносится ему в плечо[13], причем автор «Илиады» не считает неуязвимой никакую часть его тела. У Софокла Иокаста умирает[14] сразу же после того, как узнает Эдипа, тогда как Еврипид продлевает ей жизнь[15] вплоть до битвы и гибели обоих ее сыновей. Именно по поводу противоречий такого рода один старинный комментатор[16] Софокла [17] очень удачно замечает, что "отнюдь не следует развлекаться уличением поэтов в изменениях, внесенных ими в старинные предания, лучше постараться вникнуть в то, какое прекрасное употребление они сделали из этих изменений и как изобретательно они сумели приспособить миф к своему сюжету".
9
Перевод с латыни
10
Ронсар сделал... «Франсиады»... — Пьер Ронсар (1524-1585) — крупнейший французский лирик эпохи Возрождения. В своей поэме «Франсиада», представляющей неудачную попытку создания национально-героической эпопеи в духе «Энеиды», он делает Астианакса, сына Гектора, легендарным родоначальником французских королей.
11
...согласно нашим старинным хроникам... — Имеется в виду "Французска хроника, или Хроники Сен-Дени от троянцев до смерти Карла VI" (1476).
12
...прочесть у Геродота. — Геродот — греческий историк (V в. до н. э.). Упоминаемое место содержится в его «Истории», кн. II, гл. CXIII, CXIV, CXV.
16
...один старинный комментатор... — По-видимому, немецкий филолог XVI в. Иоахим Камерариус. Его комментарий был воспроизведен во французском издании Софокла 1603 г. Сохранился экземпляр этой книги с пометками Расина.