— Звали его Андреем Рублевым, — с гордостью ответил переводчик. — Сказывали про него, что он был человеком тихим и кротким, всех превосходящим в мудрости. Со товарищами он расписал Успенский храм в Звенигороде, Благовещенский собор Московского кремля, фрески и иконы в Успенском соборе во Владимире. Седины честные имея, расписал он собор Спасо-Андроникова монастыря, где место вечного успокоения и нашел...[9]
Размах, величие и одновременно строгая красота, замечательное умение строителей сочетать красоту храмов с природой и окружающим городом произвели глубокое впечатление на итальянского архитектора. Полный новых мыслей, он вернулся в Москву.
Успенский собор во Владимире.
АНДРЕЙ РУБЛЕВ. Деталь фрески Успенского собора во Владимире.
НАВСЕГДА... Четыре года под его руководством возводили московский Успенский собор русские каменщики и плотники. Кирпич обжигали в специальной печи, совсем по-новому устроенной за Андрониковым монастырем. Был он уже прежнего кирпича и такой твердый, что нельзя было его разломать, не размочив в воде. Известь растворяли как густое тесто и мазали железными лопатками. И все делали, впервые на Руси, в кружало да в правило[10]. А на третье лето, дойдя до подсводной части, муроль Аристотель, чтобы доставлять камень и кирпич наверх, придумал колесо, которое веревками волокло тяжести. И, когда летом 1479 года сняли леса, москвичи пришли в восторг. На кремлевском холме возвышалось здание строгой и торжественной архитектуры. Увенчанный пятью золочеными куполами, собор был виден с различных точек Москвы, и, хотя он был совсем невелик, снизу, из города, он казался громадным.
Белокаменные стены оживлялись пилястрами, поясом арочек и узкими щелевидными окнами. А внутри собора расписанные фресками и украшенные мозаикой столбы поддерживали своды просторного зала, пол которого был вымощен мелким камнем.
Многое в Успенском соборе напоминало древнерусское зодчество, но в то же время он не был простым повторением владимирского храма. Талантливый архитектор сумел сочетать достижения мастеров своей родины с наследием древних строителей гостеприимно принявшей его страны.
Через несколько месяцев, когда Фиораванти собирался уже в обратный путь, на родину, Иван III неожиданно вызвал его к себе. Переводчика не было, да Аристотель в нем больше не нуждался. За четыре года он научился неплохо говорить по-русски.
— Послушай, муроль, — сказал Иван, — шлют мне письмо из города Болоньи. Наказывают тебе ворочаться до дому. — Он замолчал и пытливо посмотрел на итальянца.
Фиораванти поклонился, но ничего не сказал. Его уже давно тянуло домой. Несколько лет он не видел Италии. Четыре года жил в Москве, с увлечением работал, применял все свои разнообразные способности. Был он архитектором и литейщиком, скульптором и чеканщиком, пушечником и инженером.
— Надо нам и стены кремлевские строить, — продолжал великий князь, — и пушки лить, и мосты наводить. — Он снова замолчал.
Молчал и Фиораванти. Ему было уже далеко за шестьдесят. Он знал, что если не уедет сейчас, то, вероятно, никогда больше не увидит голубого неба родной страны...
Но здесь он был нужен, как нигде. Здесь перед ним открывались самые разнообразные возможности интересной работы. Он полюбил эту суровую, но гостеприимную страну.
Андрюшей стал его сын Андреа, и никто не называл Пьетро иначе, как Петрушкой...
— Ну, вот что, — закончил Иван, — велел я отписать в Болонью, что нет тебе покамест дороги. Поживешь здесь.
Так Аристотель Фиораванти до конца дней своих остался в снежной Московии...
АРИСТОТЕЛЬ ФИОРАВАНТИ. Успенский собор в Москве.
II. Жемчужины Возрождения
Италия, хранительница традиций классической древности, в эпоху Возрождения прокладывала пути новому искусству. Даже название возникло как обозначение возрождения античной, то есть греческой и римской, культуры.
Эта страна в эпоху Возрождения выдвинула мастеров мирового значения — Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело и других.
Шел 1403 год. Первые лучи восходящего солнца осветили древний римский Форум. С разных сторон к нему медленно приближались флегматичные толстые коровы в сопровождении еще полусонных хозяек. Знаменитая площадь народных собраний и празднеств, где когда-то кипела жизнь, превратилась в пастбище для скота. Ее так и называли теперь: «Коровье поле». Бывшая столица мировой державы давно захирела, обезлюдела после нескольких страшных разгромов, учиненных варварами. Дворцы, храмы и статуи лежали в обломках, покрылись землей и поросли бурьяном. Полузасыпанные остатки арок и колонн были последними молчаливыми свидетелями ушедшей славы.
9
Рублев родился в 60-х годах XIV века, умер около 1430 года. В наши дни Спасо-Андроников монастырь превращен в музей-заповедник имени Андрея Рублева.