Я не мог понять, почему змеелов не боится укуса фаланги.
— Иван Иванович, а не опасно вот так подставлять ей палец?
— Нисколько! — ответил он. — У меня на пальце кожа твердая, и фаланге она не по зубам. Так что я совершенно спокоен. И ваш палец она тоже не прокусит. Хотите попробовать?
— Пожалуй, не стоит. Как-нибудь в другой раз, — произнес я, как можно спокойнее, хотя от такого любезного предложения меня кинуло в дрожь.
— Да вы не бойтесь, — уговаривал меня Иван Иванович, — вот, если она укусит там, где кожа понежнее, тогда опасно.
Стряхнув отвратительного паука в банку и закурив, змеелов сказал:
— Могу еще кое-что показать.
Подойдя к стеллажу, Ирпеньев снял оттуда другую банку, поменьше первой. Подставив под нее ладонь, он высыпал на руку целую горсть скорпионов. Примерно, штук тридцать.
Банку поставил на стол, а из кармана брюк достал пинцет. Некоторые из скорпионов зашевелились и пустились бежать вверх по руке. Беглецов Иван Иванович ловил пинцетом и отправлял в банку. Но большинство скорпионов преспокойно лежало на ладони. Я знал много случаев, когда после укуса скорпиона люди кричали по нескольку суток от невыносимой жгучей боли. А тут — целая горсть и никакого опасения, что хоть один из них ужалит.
— Хотите, я вам отсыплю немного скорпиончиков? — улыбнувшись, пошутил Иван Иванович.
Я содрогнулся.
Но все увиденное мной не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло дальше.
Слева на стене висел небольшой мешочек из белой плотной ткани. Ирпеньев снял его с гвоздя и принес к столу. Развязав мешочек, вытряхнул его содержимое на стол. И в тот же миг на нем поднялась тонкая серая пружина с треугольной плоской головкой.
— Кто это?
— Кавказская гадюка, — ответил змеелов, не спуская с нее глаз. Гадюка заметно волновалась. Из ее рта то и дело показывался черный раздвоенный язычок, который неправильно называют жалом. Маленькие узкие глазки злобно поблескивали. Когда Ирпеньев приближал к ней руку, гадюка делала короткие выпады головой, готовясь укусить.
— Ядовитая? — спросил я.
— Укус смертелен, — коротко пояснил змеелов, не поворачиваясь ко мне.
— Где вы ее поймали?
— Подарок друга…
Меня интересовало, каким же образом гадюка снова будет спрятана в мешок. Для змеелова это оказалось делом простым и легким. Правой рукой он быстро накрыл гадюку сверху, сжал ее, как пружину, и бросил в мешочек.
Потом мы подошли к одному из стеклянных ящиков, откуда тотчас же послышалось грозное шипенье. Его издавали две взрослые гюрзы — отвратительнейшие создания: серые, мрачные, злобные. Это они так напугали меня, когда я входил в кабинет юннатов.
Иван Иванович отодвинул крышку террариума, сунул руку внутрь и вынул оттуда обеих гюрз. Это была игра со смертью. От укуса гюрзы человек погибает в течение 15—20 минут[1]. А тут в абсолютно не защищенной руке — сразу две гюрзы! Это был ни с чем не сравнимый букет. Букет смерти.
Серые, копьевидные головки змей с недобрыми взглядами немигающих глаз почти касались смуглой руки Ирпеньева. От этого взгляда веяло могильным холодом. «Гробовая змея», «Ужас ночи», «Царица мертвых» — такую славу, снискала себе гюрза в Средней Азии. Один вид ее бросал в трепет, внушал древний инстинктивный страх. Достаточно было доли секунды, чтобы змеи наказали человека за смелость.
Я стоял не дыша, в страхе перед трагедией, которая могла сейчас произойти.
К счастью, все обошлось благополучно. Подержав гюрз несколько секунд, змеелов осторожно опустил их в ящик. Все эти секунды, показавшиеся мне очень долгими, я находился в состоянии какого-то оцепенения и облегченно вздохнул только после того, как над змеями плотно задвинулась крышка террариума.
Почему же все-таки гюрзы пощадили змеелова, не бросились на него? Этот вопрос почему-то неловко было задавать ему в тот момент. Мне хотелось самому найти объяснение мирному поведению ядовитых рептилий.
Безусловно, в лице человека они видели жестокого и коварного врага. Ведь это он поймал и заточил их в тесную тюрьму. Не исключено, что об этом они еще хорошо помнили. Но для них была неожиданной смелость и доверчивость человека, рискнувшего вынуть их из ящика. Может, у этих гюрз теплилось еще что-то вроде надежды или мечты, что тот, кто поймал и упрятал их в холодный ящик, сжалится, наконец, над ними и отпустит на свободу?
1
Разумеется, тут многое зависит от времени года, места укуса, состояния человека и самой змеи в момент укуса.