Рассыпая уверения в том, какая честь оказана заведению, толстяк проводил Чэня вовнутрь. Там царила такая же показуха, как и снаружи. Чэня провели в длинную, увешанную зеркалами комнату с ярко-красным ковром. В дальнем конце в аквариуме во всю стену плавали карпы, и их тени, отражаясь в бесчисленных зеркалах, уходили куда-то в бесконечность. Толстяк дважды хлопнул в ладоши, и появилась маленькая, болезненного вида служанка.
— Чаю? — шепотом спросила она.
— Благодарю. Какой у вас сорт?
Служанка на миг зажмурилась и стала перечислять:
— Улун «Нефритовый дракон», персиковый с женьшенем, «Черный порох»... — Она назвала сортов пятнадцать, пока Чэнь не остановил ее. Чувствовалось, что салон похоронных услуг не бедствует.
— Мне любой из улунов. Благодарю вас.
— Так вот, инспектор, — дородный хозяин салона похоронных услуг устроился в ближайшем кресле, — я — Лин Суло, владелец этого заведения. Чем можем помочь?
— Насколько мне известно, неделю назад вы занимались подготовкой к проведению похорон девушки по имени Перл Тан. Дочери человека, которого представлять не нужно.
— Да, верно. Печальная история. Такая молодая женщина. Анорексия[4]в самой тяжелой форме. Вот вам пример, — тут господин Лин глубокомысленно покачал головой, — того, что даже самые материально обеспеченные среди нас могут не достичь настоящего счастья.
— Мудро, весьма мудро сказано. Простите за деликатный вопрос, но не произошло ли на похоронах что-либо необычное?
— Что вы, об этом и речи быть не может. Вам следует знать, инспектор, что наша компания очень старая. Семья Лин занималась похоронным бизнесом еще в семнадцатом веке в Пекине, и только потом я перевел бюро сюда. У нас очень старые связи с соответствующими властями. И с бумагами никогда проблем не было. — Последовала небольшая пауза. — Могу ли я спросить, почему у вас возник такой вопрос?
— Ваше заведение действительно считается самым почтенным, — сказал Чэнь. — Но боюсь, что-то из ряда вон выходящее — несомненно не имеющее никакого отношения к тому, как были организованы похороны, — все же случилось.
— Что вы говорите? — На лице Лина промелькнула тень обеспокоенности, и Чэнь отметил это для себя.
— Видите ли, получается, что юная дама, о которой идет речь, по сути дела, не достигла небесных берегов. Я видел фотографию ее призрака, и оказалось, что в настоящее время она обитает где-то у ворот Ада.
У пораженного Лина аж челюсть отвисла.
— Ада? Но ведь выплаты сделаны, жертвоприношения заказаны, все честь по чести... Ничего не понимаю.
— Вот и ее мать не понимает.
— Бедная женщина, она, должно быть, обезумела от горя.
— Естественно, она переживает, что душа ее единственного ребенка не витает в персиковых садах Рая, а, как это теперь выясняется, бродит по местам, которые иначе чем сомнительными не назовешь.
— Я покажу вам документы. Сейчас принесу.
Лин и Чэнь стали вместе изучать бумаги. Даже на опытный взгляд инспектора они были в полном порядке: въездная виза от Небесных властей, сбор за погрузку на ладью для призраков, разрешение на переезд через море Ночи. Он был уверен, что сможет получить объяснение появления Перл в инфернальных пределах от Лина, но круглое лицо владельца салона изображало саму вежливую озабоченность.
— Что ж, — произнес в конце концов Чэнь. — Это настоящая трагедия, но я не вижу, чтобы были допущены какие-то нарушения. Насколько я понимаю, вы действуете на условиях строгой конфиденциальности, но если вам случится услышать что-либо...
— Вы будете первым, кто узнает об этом, инспектор, — заверил Лин.
Затем последовали бесчисленные изъявления взаимной благодарности, и Чэнь удалился.
Он вернулся в участок, намереваясь сделать кое-какие дополнения к своему докладу, но его сразу вызвали в кабинет начальника. Когда Чэнь входил, тот внимательно посмотрел на него. «Капитан Сун Су сейчас особенно похож на одного из потомков Чингисхана», — мелькнуло в голове Чэня. Сун был из уйгурской семьи с далекого запада Китая, и все знали, что он гордится своим происхождением. «Хитрый тип, — размышлял Чэнь, — выглядит так, как все представляют себе варвара,[5]а сам пользуется этим, чтобы скрыть острый ум».
— Добрый день, инспектор, — вежливо поздоровался Сун.
— Добрый день, капитан, — так же вежливо ответил Чэнь.
— У вас была жена Тан Сюаня. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Верно, была. Сегодня утром. У нее пропала дочь.
— Но ее дочери нет в живых?
— Так точно, сэр.
Капитан Сун вздохнул.
— Хорошо, инспектор. Как вы понимаете, я предоставляю заниматься всеми этими сверхъестественными делами вам и хотел бы, чтобы так и продолжалось. Но сегодня днем я получил сообщение по электронной почте из офиса губернатора. Тот, похоже, поддерживает с семьей Тан приятельские отношения, и, судя по всему, с тех пор как дочь госпожи Тан умерла, у нее было... ну, не все в порядке с головой. По сути дела, она ведет себя странно уже не один месяц, и Тан, естественно, обеспокоен. Скандала ему хочется меньше всего.
Откинувшись в кресле, Сун Су разглядывал подчиненного сквозь полуопущенные ресницы. Кондиционеры по-прежнему не работали, и в кабинете капитана было жарко, как в печке. По спине Чэня скатилась тоненькая струйка пота.
— Скандала? — переспросил Чэнь с тонко рассчитанным удивлением. — Может быть, вы уточните, в чем дело?
— Работайте так, чтобы госпожа Тан осталась довольной, но не начинайте ворошить дерьмо. Совершенно недопустимо, чтобы в прессу просочились сведения о том, что четырнадцатилетняя дочка Тан Сюаня подвизалась на поприще дешевой проститутки.
— Я буду держать язык за зубами, — пообещал Чэнь. Сун вдруг ни с того ни с сего улыбнулся, что придало его грубым чертам какой-то угрожающий вид.
— Да уж постарайтесь, — проговорил он.
Чэнь вернулся к себе, делая вид, что не замечает, как его коллеги торопливо отодвигают в сторону пиджаки и бумаги, когда он приходит мимо. Сев за стол, он достал маленький пузырек с флэтскрином и осторожно вылил его содержимое на столешницу. Тонкая нанопленка растеклась по столешнице, как водянистая слизь, и Чэнь снова подумал о том, правильно ли он поступил, выбрав именно эту цветовую гамму. Когда ввели новую технологию, большинство коллег Чэня выбрали для своих флэтскринов счастливый красный цвет, однако Чэнь предпочел зеленый, потому что в глубине души был уверен, что, чем меньше эта штука похожа на кровь, тем лучше. И вот он с подозрением наблюдал за тем, как флэтскрин собирается в панель и начинают работать его программы. Не доверял он всем этим новым биотехнологиям, сколько бы ни трубили об их пользе в СМИ. Чем была плоха добрая старомодная электроника, приятного цвета, похожий на большой леденец, ящик, который можно было включать и выключать нажатием пальца? А новая технология — когда в качестве интерфейса используются живые человеческие существа, так называемые некси, не говоря уже о том, что они подвергаются воздействию якобы безвредных вирусов, — представлялась Чэню глубоко неестественной, К тому же некси идут на это добровольно, и, конечно же, ходят слухи, что им хорошо платят. Вот вам и прогресс. Чэнь с облегчением выдохнул, потому что на экране появились данные: по крайней мере, на этот раз он, сделал все правильно, и экран в результате не стек на пол. Осторожно двигая ручкой по поверхности экрана, Чэнь вывел на него перечень смертей, зарегистрированных в течение последнего месяца. Он включал имя Перл Тан, а также имена немалого числа других молодых девушек. Нахмурившись, Чэнь прошелся по спискам этой весны, вызывая доклады следователей и пытаясь выявить систему. В целом ряде случаев говорилось об анорексии, но вообще-то не такое уж это и редкое явление. Если он действительно хотел найти какую-то зацепку (в чем, исходя из предупреждений капитана, Чэнь вовсе не был уверен), имело смысл проверить также и записи Небесного ведомства.
Вздохнув, Чэнь нацарапал записку на листке красной бумаги и вынул зажигалку. По крайней мере такая вот технология была понятна. Он сложил записку замысловатым восьмиугольником, пробормотал короткую молитву и поджег бумагу. Потом он подождал, пока она превратится в благоухающий пепел, и рассеял его в воздухе между Небесами и миром земным. «Пора выпить еще одну чашку чая», — решил Чэнь и стал как можно незаметнее пробираться к автомату.
4
5