«Хммм! – зарычал он на слугу, как медведь. – Кто это такой?»
Месье Проспер поклонился несколько раз и объяснил, что привело мою жалкую персону к порогу дома.
«Слуга? – ответил бретонец, пожимая плечами. – А что мне делать с другими слугами? У меня их и так уже больше, чем нужно!»
Он повернулся к нам спиной и начал подниматься по лестнице. Я уже начал сомневаться в успехе моего предприятия, как Бреа-Керген, передумав, остановился на лестнице и, не оборачиваясь, крикнул мне:
«А почему бы и нет? Пойдемте со мной».
Я последовал за ним. Когда мы добрались до второго этажа, он вытащил из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Покачав засовом пять или шесть раз, бретонец проверил, пытался ли кто-то проникнуть внутрь в его отсутствие. Затем он толкнул дверь и, когда я вошел, запер ее. Мы оказались в очень просторной комнате с видом на двор. Место перед окном занимал письменный стол. В дальней части комнаты расположились большая кровать с балдахином, пара стульев и два кресла, обтянутые утрехтским[14] бархатом. Рядом с камином стоял кожаный сундук. Именно в этом сундуке, как я выяснил, месье Проспер нашел записку от Буле-Руж. Месье Бреа-Керген открыл окно, толкнул наполовину закрытые ставни, впустив дневной свет в комнату, и поставил стул перед окном.
«Сядьте здесь», – сказал он.
Мой работодатель встал спиной к свету и начал расспрашивать меня о моем прошлом, моих привычках, моей семье; со всем вниманием к деталям, как это сделал бы опытный судебный следователь. Но я тщательно подготовил историю, которую подробно тут же изложил ему, не колеблясь и не останавливаясь. И чем конкретнее становились его вопросы, тем активнее работал мой разум, чрезмерно возбужденный ситуацией, давая мне твердые ответы в соответствии с той ролью, которую я играл. Бреа-Керген выглядел удовлетворенным этим экзаменом, подумав несколько мгновений, расхаживая взад и вперед по комнате, он остановился передо мной и сказал:
«Хорошо. Я возьму вас к себе на службу. Мы отправимся в Бретань как можно скорее. Спуститесь вниз и скажите управляющему, чтобы тот поднялся ко мне на пару слов».
Место слуги было моим.
Глава V. Опись
– Месье Проспер, – продолжил Хеллер свое повествование, – относился ко мне с некоторой надменной жалостью и давал мне мудрый совет каждый раз, когда моя деревенская наивность вызывала гнев хозяина. Три дня спустя этот честный слуга сообщил мне, что печати с комнаты его покойного хозяина собираются снять по просьбе месье Бреа-Кергена и месье Кастилля, которые являются двумя ближайшими родственниками погибшего.
Фактически, в тот день около восьми часов вечера мировой судья прибыл в сопровождении своего клерка, чтобы провести необходимые процессуальные мероприятия и сделать опись того, что будет обнаружено в спальне.
Я ждал этого момента с нетерпением, чтобы наконец-то попасть в комнату, где произошло преступление. Оставался всего один шаг и цель, ради которой я надевал маскировку, будет достигнута. Мне не терпелось изучить вещи, чтобы сделать свои выводы. Иногда, материальные объекты дают нам понять намного больше, чем слова.
Ровно в восемь часов месье Проспер сказал мне с едва скрываемой досадой:
«Мой хозяин спрашивает вас. Мировой судья и месье Кастилль уже здесь. Я предлагал свою помощь, но брат покойного сказал, что надлежит вызвать вас. Возьмите эту лампу, да не так, деревенщина! Вы прольете масло! Идите скорее, наш хозяин ждет».
Месье Кастилль племянник Бреа-Ленуара, прибыл вместе с магистратом. Мы вошли в комнату, где проводилось вскрытие. Судья торжественно приступил к снятию печатей. Когда была убрана последняя из них, Бреа-Керген не смог сдержать вздоха удовлетворения.
Судья вытащил из кармана ключ, переданный ему на хранение, и открыл дверь. Он попросил меня идти первым и осветить лампой путь.
Спальня оставалась нетронутой со дня преступления. Кровать еще не была заправлена, простыни лежали на ковре. Эта комната с видом на сад была расположена в углу дома. Я заметил, что окна были полностью закрыты. Мебель была очень простой и вряд ли отражала достаток покойного. Письменный стол находился в нескольких шагах от кровати, к нему мы все вчетвером и направились.
14
Тяжелый шерстяной бархат производился в Нидерландах, мебель, обитая такой тканью, считалась предметом роскоши.