Пуаро пожал плечами:
— Затем, что это может иметь отношение к нашему делу.
— Чепуха!
— Возможно. Но вдруг?
— По-моему, вы чересчур все драматизируете, мосье Пуаро. Никто не покушается на мою жизнь.
— А бомба, которую вам прислали, можно сказать, к завтраку, а тот выстрел на улице…
— Вы снова об этом… Всякий, кто занимается международным финансовым бизнесом, в любую минуту может привлечь к себе внимание какого-нибудь безумного фанатика.
— А что, если это вовсе не фанатик и отнюдь не безумный?
Блант воззрился на Пуаро.
— К чему вы клоните?
— Просто хочу узнать, кто ваш наследник?
Блант усмехнулся.
— Больница Святого Эдварда, затем онкологическая больница и Королевское общество попечения слепых.
— Вот как!
— Кроме того, некая сумма предназначается племяннице моей покойной жены миссис Джулии Оливера, столько же ее дочери Джейн Оливера, деньги которой вверяются опекуну; затем, я выделил основательную сумму для обеспечения моей единственной кровной родственницы, троюродной сестры, Элен Монтрессор, которая осталась без средств к существованию и сейчас живет здесь в маленьком коттедже.
Мистер Алистер Блант помолчал.
— Имейте в виду, мосье Пуаро, это строго конфиденциально, — добавил он.
— Разумеется, мосье, разумеется.
— Неужели вы полагаете, что Джулия или Джейн Оливера, или моя кузина Элен Монтрессор намереваются лишить меня жизни из-за этих денег, — насмешливым тоном сказал Блант.
— Нет-нет. У меня и в мыслях не было ничего подобного.
— Так вы возьметесь за мое поручение? — уже более спокойно спросил Блант.
— Найти мисс Сейнсбери Сил? Да, я к вашим услугам.
— Браво, мосье Пуаро!
Выходя из кабинета, Пуаро едва не налетел на Джейн Оливера.
— Прошу прощения, мадемуазель.
Девушка чуть отступила назад.
— Знаете, мосье Пуаро, что я о вас думаю?
— Eh bien, мадемуазель…
Она не дала ему закончить, так как на самом деле вопрос ее был чисто риторическим. Джейн Оливера была готова ответить на него сама.
— Вы шпион, вот кто вы! Ничтожный, низкий шпион! Суете свой нос в чужие дела, вынюхиваете, высматриваете! От вас всем одни неприятности!
— Уверяю вас, мадемуазель…
— Я-то знаю, что вам на самом деле нужно! А вы наплели тут с три короба! Почему не сказать открыто и прямо? Ладно, тогда я сама вам все выскажу. Вы все равно ничего не найдете! Ничегошеньки! Потому что и находить-то нечего! На дядю Алистера никто не покушается. Ни один волосок не упадет с его драгоценной головы. Он в полной безопасности. Был и будет. Осторожный, ограниченный, преуспевающий — абсолютное воплощение банальности! Заурядный, погрязший в предрассудках, Джон Булль[69], вот кто он. Ни воображения, ни умения смотреть вперед!
Ее приятный грудной голосок срывался на визг. Она перевела дух и гневно выпалила:
— Сыщик кровожадный! Ненавижу вас! Вы… вы… жалкий буржуа!
И убежала… Только вихрем взвились дорогие шелка.
А Эркюль Пуаро остался стоять с вытаращенными глазами, машинально поглаживая усы.
Буржуа! Признаться, такое определение как нельзя лучше к нему подходит. Действительно, взгляды у него и есть и были сугубо буржуазные, однако откровенное презрение, с каким эта красотка произнесла слово «буржуа», заставило его, как он мысленно выразился, «напрячь мозги».
Погрузившись в глубокую задумчивость, Пуаро направился в гостиную.
Там миссис Оливера раскладывала пасьянс.
Она подняла глаза и посмотрела на Пуаро. Таким взглядом она, наверное, удостоила бы черного таракана, ненароком выползшего на свет Божий.
— Бубновый валет — к трефовой даме, — рассеянно пробормотала она.
Пуаро в унынии ретировался.
«Увы, похоже, я здесь у всех вызываю неприязнь», — печально думал он, выходя через стеклянную дверь в сад.
Вечер стоял чудесный, воздух, как всегда в сумерки, был напоен пряным ароматом. Пуаро с наслаждением вдохнул его и зашагал по тропинке, окаймленной бордюром из цветов.
Только он повернул за угол, как две смутно различимые в темноте фигуры бросились в глубь сада.
Кажется, он спугнул влюбленную пару.
Пуаро повернулся и поспешно пошел назад. Похоже, и здесь его присутствие de trop[70].
Проходя под окном кабинета Алистера Бланта, он услышал, как тот что-то диктует своему секретарю.
Пуаро ничего не оставалось, как направиться к себе в спальню.
69
Джон Булль — прозвище типичного англичанина, восходящее к имени простоватого фермера в сочинении Дж. Арбетнота (1667–1735), английского писателя и врача при дворе английской королевы Анны.